лейб-гвардии. Нашли тоже мальчика для битья! Фон Дорн – скажите, пожалуйста, какая цаца. Не мог, паразит, русским именем назваться. Тогда Кузнецов врезал бы ему как родному. А теперь отметелит как последнего иностранца. Маскарад маскарадом, но надо же и меру знать. Сто рублей ему подавай, вот морда! Интересно, где банкирша своих гвардейцев набрала? Наверняка в каком-нибудь зачуханном театре. Ладно бы пьяные были. В пьяном виде Ярослав и сам не прочь подурачиться, но ведь ни в одном глазу у людей. Так какого рожна им надо?!
– А что у нас тут – дуэль? – поинтересовался у расстроенного детектива Аполлоша, спускаясь с крыльца. Граф Калиостро был, кажется, доволен предстоящим мероприятием и азартно потирал руки: – Я тебя умоляю, Ярила, не осрамись только, ну и этого придурка не пришей ненароком. Театральная общественность не простит тебе смерти даровитого актера. А я тут двух фрейлин пригласил, девочки пальчики оближешь. Очень уж им хотелось поприсутствовать на настоящей дуэли. Они вон за той колонной стоят.
– А Катюши ты среди девушек не видел?
– Видел, естественно. – Аполлон улыбнулся. – Представь себе – не узнала. Точнее, сделала вид, что не узнала. Такая вся из себя расфуфыренная. Какой-то хмырь вокруг нее копытом бьет в мраморный пол. Я связываться с ним не стал. Пусть, думаю, Ярила сам разбирается.
– Что за хмырь?
– Барон или князь какой-нибудь. А из-за чего ты с фон Дорном поссорился?
– Из-за ста рублей. Якобы я их ему в карты проиграл.
– Вот жлобье! – тряхнул паричком Аполлоша. – Из-за такой мизерной суммы кровавую разборку затеяли. Подожди, а когда ты успел с ним в карты перекинуться?
– Да не я с ним играл, а поручик Друбич. Вот пусть с серба и спрашивает.
– Беда с вами, лейб-гвардейцами, – вздохнул Калиостро и обернулся к двери: – Ну, что они там канителятся? У меня девочки стынут на ветру в легких платьицах.
Словно бы в ответ на зов Аполлоши с крыльца быстрым шагом сбежали фон Дорн и два его секунданта. Ярослав окинул противника оценивающим взглядом. Барон был, что называется, в соку. Ни ростом, ни статью Кузнецову он не уступал. Разве что лет на десять был постарше. Глаза небольшие, острые, а тонкие губы кривятся в усмешке. Над левой бровью небольшой шрам, отчего бровь кажется приподнятой, что придает лицу слегка удивленное и брезгливое выражение.
– Считаю, что примирение невозможно, – торжественно произнес Аполлон Кравчинский. – Поручик вне себя от гнева и готов к смертельной схватке.
Противники встали в позицию. Ярослав очень надеялся, что липового фон Дорна в театральном училище обучили азам фехтовального искусства, и тот не станет размахивать шпагой как дубиной. И, надо сказать, детектив не ошибся в своих предположениях. Первым же выпадом «немец» едва не отправил «серба» на тот свет. Уязвленный такой прытью человека, которого он не считал за приличного противника, Ярослав взялся за дело всерьез и в два счета пропорол фон Дорну полу мундира.
– Браво, Друбич, – зааплодировал граф Калиостро, – наша берет!
– Так вы все-таки Друбич, милейший? –