был мертв. Убит. И его тело в полном соответствии с заявлением Василисы нашли в перелеске у деревни Авдеево с признаками насильственной смерти. Точнее, Вахтанг Багратишвили был убит ударом топора, от которого его череп раскололся надвое, как переспелый арбуз. Как сообщил зареванной Василисе вчерашний полицейский, все так же протяжно растягивая слова на букве «а», дело будет расследоваться по месту жительства убитого, то есть в том городе, в котором жила и Василиса.
– Мой вам совет, – доверительно проговорил сотрудник правоохранительных органов, смотрящий, впрочем, на Василису без всякого сочувствия, – отправляйтесь, девушка, домой и прямиком к следователю. Ваше сообщение о теле выглядит крайне подозрительно, к тому же вы, как оказалось, еще и лично знали убитого, так что не ждите, пока вас объявят в федеральный розыск.
– Я не имею к убийству Вахтанга никакого отношения, – нервно сказала Василиса, – так что не надо меня запугивать. Прятаться я ни от кого не собираюсь и ничего скрывать тоже.
Домой она действительно уехала в тот же день, поскольку настроение ходить по театрам резко пропало. Вахтанг Багратишвили был пусть и перевернутой, но достаточно значимой страницей в ее жизни. Их отношения закончились более трех лет назад, но нанесенная ими рана до сих пор кровоточила. Она очень его любила, но, несмотря на это, разорвала их связь решительно и бесповоротно. Вахтанг ей солгал, а для Василисы Истоминой не было ничего более неприемлемого, чем ложь. Об отношениях с Вахтангом ни на стадии их зарождения, ни после окончания она так и не смогла рассказать ни маме, ни бабушке, и это было единственное, чего они о ней не знали. Слишком больно ей было об этом вспоминать.
Сейчас волей-неволей, а вспомнить пришлось. Сидящий перед ней человек, кажется майор, в знаках отличия она разбиралась не очень, смотрел сочувственно, ни в чем ее не обвинял, свои вопросы, признаться, довольно интимного свойства, задавал вежливо и тактично. Лицо у него было человеческое, открытое и славное лицо, которое лишь немного портили жидкие усики над верхней губой.
Человек назвался Иваном Александровичем Буниным, и, несмотря на то что обстановка вовсе не располагала к веселью, начитанная Василиса невольно улыбнулась.
– Когда вы познакомились с Багратишвили? – спросил Иван Александрович, предупредив, что все ее слова являются показаниями и будут записываться в протокол.
– Пять лет назад, – спокойно ответила Василиса, которой было нечего скрывать.
– При каких обстоятельствах? И сразу ли у вас начались близкие отношения?
Познакомились они совершенно случайно, хотя могут ли быть случайными судьбоносные встречи? Василиса взяла суточное воскресное дежурство на «Скорой», и на очередной вызов, поступивший из областного драматического театра, отправилась с легким любопытством. В знаменитом с дореволюционных времен театре она, конечно, бывала, но через служебный вход проходить ей никогда не случалось.
Вызов был, в общем-то, смешной. Только что назначенного художественным