час дня он понял, что что-то здесь не так. Он пошел на ресепшен и спросил, в сколько планируется обед. Ему ответили, что как всегда, в двенадцать тридцать. Тогда в чем же дело, изумился Антон Ильич? Он показал на свои часы, они показывали уже три минуты второго. Ах нет, не может быть! Он хлопнул себя по лбу. Оказывается, его часы шли на час вперед. Сейчас было только начало первого, ведь часы здесь перевели на зимнее время!
До обеда снова оставалось полчаса. Время тянулось медленно. В желудке тянуло от голода. Не зная, чем себя занять, Антон Ильич решил погулять по территории отеля. Он вышел на улицу, прошелся вдоль бассейна, свернул к самым дальним корпусам, обошел их узкой каменной дорожкой и вновь оказался у главного входа. Все это заняло меньше десяти минут, хоть он и старался шагать не спеша. Невыносимо хотелось есть. Стоять в холле еще двадцать минут и не сводить глаз с дверей ресторана казалось Антону Ильичу мучительной пыткой, и он решительным шагом направился к выходу из отеля. Он пошел вдоль дороги, вперед, куда глаза глядят. Кругом стояли кафе и ресторанчики, кое-где внутри сидели люди. Можно было поесть и ему, но Антон Ильич настроился на обед в отеле и решил не менять планов, разве что остановиться, посмотреть меню и прийти сюда как-нибудь в другой раз. Так он и сделал. Изучил одно меню, затем другое. Третье заведение показалось ему особенно привлекательным, с обширным перечнем национальных греческих блюд и большим выбором домашних десертов, выставленных на витрине. Антон Ильич увлекся, стал читать и, когда глянул на часы, они показывали двенадцать двадцать пять. Сердце у него екнуло.
Быстрым шагом он перешел улицу и пошел назад, все более ускоряясь и обгоняя неспешно прогуливающихся туристов. Мысль о том, что обед начнется без него и он, прождав так долго, теперь, вполне возможно, останется без столика, не выходила у него и головы. Он почти уже бежал.
На полном ходу Антон Ильич влетел в отель, промчался мимо изумленного швейцара, попытавшегося придержать для него дверь, но не успевшего. Не сбавляя темпа, направился к ресторану, ворвался в двери и устремился к столу в дальнем конце зала. Он присмотрел это место еще вчера. Большой круглый стол на шесть персон стоял у окна, вдали от буфетов с едой, накрытый белой скатертью длиною до самого пола и украшенный вазой со свежими цветами. В считанные минуты Антон Ильич набрал в тарелку все, о чем мечтал, и принялся есть.
Когда он отнял голову от тарелки и огляделся, то заметил напротив, у стойки с посудой пожилого официанта. Тот наблюдал за ним и улыбался. Антон Ильич смутился. Тут только он понял, что ворвался в обеденный зал самым первым. Другие лишь только начали заходить и занимать столики.
Еще не раз Антон Ильич вставал к буфету и набирал в тарелку то одно, то другое, пока не насытился окончательно. Еда ему понравилась, и он блаженствовал, глядя в окно: к обеду облака разошлись, и небо стало ясным, по-курортному солнечным и безмятежным. Зеленые пихты росли у самого окна и касались ставен своими густыми пушистыми лапами, как будто хотели