в Кремлёвском Дворце. Я никогда не мог мечтать, уезжая много лет назад из Советского Союза, что вот так – для шеститысячной аудитории снова спою свои любимые песни Арно Бабаджаняна в Кремле!».
После этого, спустя тридцать шесть лет, Жан Арутюнович, наконец, получает долгожданное приглашение в Армению, в Ереван.
Он с удовольствием осматривает уже подзабытый и изменившийся город, с интересом наблюдает жизнь и быт ереванцев.
В столице независимой Армении Жану Арутюновичу понравился памятник Арно Бабаджаняну, отражавший и его внешность, и выражавший состояние его души, и характер, и юмор великого советского и армянского композитора.
Жан Арутюнович дал в Ереване концерт по случаю 8 марта. Там он ощутил буквально извержение вулкана своих чувств: жгучих эмоций, тёплых воспоминания, приятных и горестных переживаний.
И свой сольный концерт он, естественно, заканчивал «Фонарями» и «Лучшим городом Земли» Арно Бабаджаняна.
Затем он проехал по местам своего детства и впервые увидел памятник Майр Айастан (Мать Армения).
Только его теперь неприятно поразила разность бытия бедных и богатых в этой маленькой стране.
В том же 2006 году родной школе Жана Арутюновича в Сухуми исполнилось сто лет. На юбилей школы собрались некоторые выпускники прошлых лет. Вместе с учителями и учениками они возложили цветы в парке Славы.
В этот праздничный день в школе была открыта фотовыставка, а также компьютерный класс, отремонтированный на средства городской армянской общины. А компьютеры школе подарило представительство Абхазии в Санкт-Петербурге.
Невольно Жан Арутюнович периодически стал выступать не только в сольных, но и в сборных концертах.
Иногда он стал подумывать и о дуэтах.
Но на сцене он с удовольствием спел бы только с певцами, поющими живьём, ибо он совершенно не терпел «фанеру».
Из дам, он спел бы с прекрасной женщиной, по его мнению, обладающей прекрасным голосом, Валерией.
А из мужчин, чтобы не отдавать голубизной, для него была бы честь стоять на сцене рядом с настоящими, по его мнению, представителями мужского пола – Валерием Меладзе и Александром Серовым.
По этому поводу последний из них, после исполнения песен из репертуара маэстро, как-то поделился журналистам:
– «По крайней мере – человек, на которого я, без преувеличения, молился с детства, их первый исполнитель – Жан Татлян, впервые увидевшись со мной, сказал, что он очень любит мое пение и то, как я исполняю именно эти песни. А что может быть радостней для артиста?».
Более того, Жан Арутюнович с ними пел бы только живьём. Ибо он не стал бы уподобляться представителям российского шоу-бизнеса, «под шумок» собирающим со зрителей огромные деньги.
Ведь в западном шоу-бизнесе использование фонограмм категорически запрещено. А в России это обычное дело. Жан Арутюнович считал, что петь под фонограмму – неуважение к слушателю. И для него петь под «фанеру» было бы то же самое,