Надежда Сергеевна обыденно попросила:
– «Марф! Мы уходим. Подежурь на телефоне!».
Та затаилась. И когда по возвращении последовал привычный вопрос:
– «Ну, как? Звонил кто-нибудь?».
Прозвучал неожиданно дерзкий ответ:
– «Да! Звонили часто и громко!».
Хохот сыто-довольных коллег на такую заумную выходку кладовщицы-уборщицы на некоторое время поднял Марфе чувство собственного достоинства.
Платону понравился такой прикол старушки и он, как хохмач, взял это себе на вооружение.
На следующий день, на почти аналогичный вопрос Надежды:
– «Платон! А кто-нибудь звонил?».
Последовал не менее прикольный, тоже вызвавший смех, ответ Платона:
– «Да! Какой-то тупой! Звонил долго, долго!».
И тут же, на вопрос вместе с ней пришедшего Алексея:
– «А мой отец звонил?».
Все сразу услышали, но теперь уже тупо-язвительно-ироничный ответ:
– «Да, звонил! Только он твоим отцом не представился!».
В начале декабря коллектив, как говориться, в тёплой и дружеской обстановке, отметил тридцатитрёхлетие Алексея Валентиновича Ляпунова.
Дружеские отношения Алексея со своей начальницей были естественны и объяснимы. А вот иногда несколько прохладные и натянутые его отношения с остальными членами коллектива были, по мнению Платона, опрометчивы и не дальновидны.
Но Алексей всё же старался поддерживать дружески-товарищеские отношения, по-возможности, со всеми коллегами по работе, особенно с Платоном – человеком более чем другие близким ему по духу, интеллекту, знаниям, способностям, трудолюбию и загруженности проблемами.
Алексей знал и умел многое. И даже кое-что, чего не умел Платон.
Как-то раз, оправдывая свои непринципиальные ошибки из-за чрезмерной занятости делами, Алексей озвучил Платону тривиально общеизвестный вывод:
– «Не ошибается тот, кто ничего не делает!».
– «Как наш Гаврилыч!» – участливо подхватил догадливый Платон.
– «Да!» – подобострастно и почти шёпотом согласился Алексей.
И всё же, не смотря ни на что, многое негативное в Алексее нисколько не мешало ему считаться в их коллективе признанным гением.
Его познания в компьютере были выше всяких похвал. Он всегда и с видимым удовольствием, даже как-то по-матерински мягко, давал необходимые консультации коллегам, основным из которых являлся Платон.
В характере Алексея вульгарно переплелись «женское начало», выразившееся в приоритете чувств и эмоций над умом и разумом, и его антипод – «мужской конец» – хаотичный разум молодого гения-маразматика.
В отличие от отца, Алексею были чужды законы формальной логики. Он ими просто не владел. И вся гениальность Алексея постепенно обратилась в простую манию величия. А его еврейство стало проявляться практически на каждом шагу.
Да! Гений и его сын стоили друг друга!
Каждый по-своему, они вносили свою лепту в развитие, как всего человечества, так и отдельно