Понимаете, что к ней надо относиться иначе?
– Я ей хорошо платила.
– Оно и видно!
– Слушайте…
– Это вы послушайте! – рявкнул Сердюк. – Вы войну видели?
– При чем тут война? – растерялась Федченко.
– При всем! Шумейко видела войну не по телевизору. Ей всего-то двадцать семь, а вы на нее посмотрите! Как вы думаете, гражданка Федченко, отчего она такая тощая и страшная, а? От хорошей жизни? Бессердечная вы, гражданка Федченко! – в сердцах сказал он и повернулся к Диме. – Гражданин, как ваша фамилия?
– Хованский.
– Вот что, гражданин Хованский, вы будете свидетелем, и вы, граждане, тоже, – Рудько обвел взглядом толпу. – Речь идет о причинении гражданкой Федченко материального ущерба гражданке Шумейко.
Толпа рассосалась за считаные секунды. Осталось трое особенно любознательных, в том числе женщина с колбасой.
– Какой материальный ущерб?! – воскликнула Федченко, в поисках поддержки окидывая взглядом оставшихся. – Нет тут никакого ущерба!
– Как это нет? – встрял Дима. – А где второй сапог?
– Да разве это сапоги?! Я ей сто раз говорила, новые надо купить, а она куда-то деньги девает.
– Может, на наркотики? – Рудько прищурился.
– Не-е, что вы! Я б наркоманку в дом не пустила. Я их знаю…
– У нее есть родственники?
– Какие-то есть.
– Как это какие-то?
– Ну, она с кем-то разговаривала по телефону, но очень тихо, из своей комнаты. – Напрягшись, Федченко выпучила глаза. – Я вообще-то не привыкла интересоваться жизнью прислуги. – Она передернула плечами и искривила губы в подобии улыбки.
– Не привыкли интересоваться жизнью прислуги? – многозначительно переспросил Рудько.
– Ну да… – Женщина переводила заискивающий взгляд с одного полицейского на другого и притопывала, будто ей надо было в туалет. «Хвостом вертеть» она уже перестала. – Прошу вас, не надо протоколов… – Она выдавила скупую слезу. – Я сейчас все соберу…
– Давайте, собирайте, – процедил сержант, с презрением глядя на дамочку. – Будете мне показывать. Я составлю опись имущества. – С этими словами он открыл папку. – У Шумейко были деньги?
– А я откуда знаю?!
– Сердюк, спроси Шумейко, если она в себе… У нее деньги есть?
Сердюк вернулся через минуту.
– С ней нет, а в квартире есть. Она даже в свою комнату не смогла войти. Сказала, что в тумбочке осталось две тысячи шестьсот сорок гривен и Федченко ей должна еще тысячу пятьдесят.
– Это верно? Вы должны Шумейко тысячу пятьдесят гривен? – спросил Рудько у хозяйки.
Та кивнула.
– Добавите шестьсот гривен на чистку вещей.
– Да вы что, эти тряпки ни одна химчистка не возьмет!
– И еще дадите на новые сапоги, если второй не найдете. Иначе протокол и суд!
Федченко поджала губы и пошла собирать то, что осталось. Подошел врач скорой помощи:
– Вроде цела, укольчик сделали, успокоили, но проблема все-таки есть.
– Какая?
Врач