в укреплении столь противоречивой веры его отца.
Когда летом 1916 года Министерство иностранных дел Великобритании обратилось к сэру Артуру с предложением посетить армию и описать положение дел на фронте, он с готовностью согласился. Поскольку он был джентльменом на военном задании, в первую очередь это означало, что придется наведаться на улицу Сэвил-Роу к лучшим портным города. Там ему сшили «роскошную военную форму», в которой он «чувствовал себя самозванцем». В представлении сэра Артура в этой форме он выглядел как карикатура на офицера Британской армии – с серебристым цветочным узором вместо звездочек на эполетах. Перед отправлением в Европу он повесил на грудь медали, полученные шестнадцать лет назад во время службы военврачом в англо-бурской войне. Но сэр Артур был человеком слишком мужественным и готовым приспосабливаться к сложившимся обстоятельствам, чтобы вести себя на фронте как на параде. Его приняли без особых церемоний, и вскоре он уже разжился противогазом и устремился к наблюдательному посту в окопе на передовой. Солдаты, курившие в траншеях, с любопытством наблюдали за ним.
– Холмс, – объяснил один солдат другому.
Изможденный капрал сидел на стрелковой ступени, перевязывая раненую ногу. В блиндажах и окопах виднелись смутные очертания солдат. Над головой просвистел снаряд. Сэр Артур увидел красную вспышку у немецких окопов, земля дрогнула. Перед ним простирались «ничейные земли» – затянутое туманом пограничье между двумя армиями, изъеденное воронками, покрытое выкорчеванными деревьями, исполосованное проржавевшими проводами связистов и усеянное мертвыми телами. Сэр Артур чувствовал исходивший от трупов запах разложения, но не видел их. Пограничье, междумирье. Для него – «удивительнейшее место на земле».
Два дня спустя сэру Артуру выпала возможность повидаться с Кингсли в Майи-ле-Кан. Юноша приветствовал его своеобычной «веселой ухмылкой». Кингсли говорил о подготовке к масштабному наступлению во Франции.
– Не волнуйся за меня, папа, – сказал он и отправился на битву на Сомме, в которой в первый же день погибло двадцать тысяч английских солдат.
После того как сын едва не погиб в том сражении, что-то в сэре Артуре изменилось. Вернувшись в Англию, где Кингсли провел два месяца, восстанавливаясь после ранения шрапнелью в шею, сэр Артур выступил в поддержку спиритуализма: он полагал, что спиритические сеансы помогут тем, чьи сыновья не выжили на Сомме. Однако к тому времени Лили умерла от испанки и духи на время замолчали в Кроуборо.
Теперь настало время говорить сэру Артуру. По всей стране он произносил пламенные речи о «чудесах» Лили. Все знали, что и он сам вкусил горечь утраты. В те времена на фронте оставаться целым и невредимым офицер мог надеяться всего месяца два-три. Большинство мужчин из семьи сэра Артура ушли на войну – и погибли. Сын его сестры Конни, младший лейтенант Оскар Хорнунг из Эссекского полка, набожный и наивный мальчик, погиб