царство
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был солдат. Служил он долго и безупречно, службу знал хорошо, на смотры, на ученья приходил чист и справен. Стал последний год дослуживать – как на беду, невзлюбило его начальство, не только большое, да и малое: то и дело под палками отдувайся.
Тяжело стало солдату, и задумал он бежать. Ранец через плечо, ружьё на плечо и начал прощаться с товарищами, а те его спрашивать:
– Куда идёшь? Аль батальонный требует?
– Не спрашивайте, братцы! Подтяните-ка ранец покрепче да лихом не поминайте!
И пошёл он, добрый молодец, куда глаза глядят.
Много ли, мало ли шёл – оказался в ином государстве, усмотрел часового и спрашивает:
– Нельзя ли где остановиться и отдохнуть?
Часовой сказал ефрейтору, ефрейтор – офицеру, офицер – генералу, генерал доложил самому королю. Король приказал позвать служивого перед свои светлые очи.
Вот явился солдат – как следует, при форме, сделал ружьём на караул и стал как вкопанный.
Говорит ему король:
– Скажи мне по совести, откуда и куда идёшь?
– Ваше королевское величество, не велите казнить, велите слово вымолвить.
Признался во всём королю по совести и стал на службу проситься.
– Хорошо, – сказал король, – наймись у меня сад караулить. У меня теперь в саду неблагополучно – кто-то ломает мои любимые деревья, – так ты постарайся, сбереги его, а за труд дам тебе плату немалую.
Солдат согласился, стал в саду караул держать.
Год и два служит – всё у него исправно; вот и третий год на исходе. Пошёл однажды солдат сад оглядывать и видит: половина что ни есть лучших деревьев поломана.
«Боже мой! – думает. – Вот какая беда приключилась! Как заметит это король, сейчас велит схватить меня и повесить».
Взял ружьё в руки, прислонился к дереву и крепко-крепко призадумался.
Вдруг послышался треск и шум. Очнулся добрый молодец, глядь – прилетела в сад огромная птица и ну валить деревья! Солдат выстрелил из ружья, убить не убил, а только ранил её в правое крыло. Выпало из того крыла три пера, а сама птица по земле наутёк пустилась. Солдат – за ней. Ноги у птицы быстрые, скорёхонько добежала она до провалища и скрылась из глаз.
Солдат не убоялся и вслед за нею кинулся в то провалище: упал в глубокую-глубокую пропасть, отшиб себе печёнку и целые сутки лежал без памяти.
После опомнился, встал, осмотрелся. Что же, и под землёй такой же свет.
«Стало быть, – думает, – и здесь есть люди!»
Шёл, шёл – перед ним большой город, у ворот караульня, при ней часовой. Стал солдат его спрашивать – часовой молчит, не движется. Взял его за руку – а он совсем каменный!
Вошёл солдат в караульню. Народу много – и стоят, и сидят, – только все окаменелые. Пустился он бродить по улицам – везде то же самое: нет ни единой живой души человеческой, все как есть камень!
Вот и дворец – расписной, вырезной. Марш туда, смотрит – комнаты богатые, на столах закуски и напитки всякие, а кругом