молитву.
Дуэлянты встали друг против друга – Барбан с засученным выше локтя рукавом. Его глаза беспокойно поблескивали на солнце, но он вытер ладонь о штанину неторопливым и размеренным движением. Маккиско, которому бренди придало отваги, сжал губы дудочкой и с напускным равнодушием поводил своим длинным носом, пока Эйб не шагнул вперед, держа в руке носовой платок. Секундант-француз смотрел в другую сторону. Розмэри, душимая мучительным состраданием, скрежетала зубами от ненависти к Барбану.
– Раз – два – три! – напряженным голосом отсчитал Эйб.
Два выстрела грянули одновременно. Маккиско пошатнулся, но тут же овладел собой. Оба дуэлянта промахнулись.
– Достаточно! – крикнул Эйб.
Все вопросительно посмотрели на Барбана.
– Я не удовлетворен.
– Вздор! Вы вполне удовлетворены, – сердито сказал Эйб. – Вы просто сами еще этого не поняли.
– Ваш подопечный отказывается от второго выстрела?
– Не валяйте дурака, Томми. Вы настояли на своем, и мой доверитель исполнил все, что от него требовалось.
Томми презрительно рассмеялся.
– Расстояние было смехотворным, – сказал он. – Я не привык к подобным комедиям – напомните своему подопечному, что он не в Америке.
– А вы полегче насчет Америки, – довольно резко оборвал его Эйб. И более примирительным тоном добавил: – Правда, Томми, это все слишком далеко зашло. – С минуту они о чем-то препирались вполголоса, потом Барбан кивнул и холодно поклонился издали своему недавнему противнику.
– А обменяться рукопожатиями? – спросил француз-врач.
– Они уже знакомы, – ответил Эйб.
Он повернулся к Маккиско:
– Пойдемте, здесь больше нечего делать.
Уже на ходу Маккиско в порыве ликования схватил Эйба за руку.
– Постойте-ка, – сказал Эйб. – Нужно вернуть Томми его пистолет. Он ему еще понадобится.
Маккиско протянул пистолет Эйбу.
– Ну его к черту, – сказал он задиристо. – Передайте, что он…
– Может быть, передать, что вы хотели бы еще раз обменяться с ним выстрелами?
– Вот я и дрался на дуэли! – воскликнул Маккиско, когда они наконец пошли к машине. – И показал, на что я способен. Я был на высоте, верно?
– Вы были пьяны, – отрезал Эйб.
– Вовсе нет.
– Ну нет так нет.
– А если я даже глотнул раз-другой, что от этого меняется?
Все больше набираясь апломба, он уже недружелюбно поглядывал на Эйба.
– Что от этого меняется? – настаивал он.
– Если вам непонятно, объяснять, пожалуй, не стоит.
– А вы разве не знаете, что во время войны все всегда были пьяны?
– Ладно, поставим точку.
Но точку, оказывается, было еще рано ставить. Кто-то бежал вдогонку; они остановились, и к ним подошел запыхавшийся врач.
– Pardon, messieurs, – заговорил он, отдуваясь. – Voulez-vous régler mes honoraires? Naturellement c’est pour soins médicaux seulement. M. Barban n’a qu’un billet de mille et ne peut pas les régler et 1’autre a laissé son