вольнодумцем. За оскорбление им высочайших особ и обвинения против них в том, что они грабят страну, его заключили в тюрьму, сочинения запретили. В конце концов писателя все же отпустили на волю, приняв во внимание выполнение им деликатных поручений королевской разведки и участие в тайных операциях в Сицилии, Неаполе и Венеции.
В духе Кеведо написал свой роман «Хромой бес» Велес де Гевара. Он вообще сравнивал испанское общество с домом для умалишенных: все кругом притворяются, мошенничают, преследуют лишь свои личные цели, стремятся сохранить хорошую мину при плохой игре, в душе оставаясь ничтожествами. От карающей Инквизиции писателя спасало лишь то, что выступать ему пришлось под псевдонимом. Как удалось Геваре улизнуть от церковных ищеек, до сих пор загадка.
Прикрывался псевдонимом и монах-иезуит Бальтазар Грасиан. Все его произведения – хвала благоразумию. Например, «Карманный оракул», или комментарии по поводу трех сотен максим в стиле римского философа-стоика Сенеки. Падре считает надежду «великим фальсификатором правды», а лучшим лекарством от глупости – «мудрость вести себя применительно к обстоятельствам и во всем держать про запас второй вариант, дабы не зависеть от чего-то одного». По его мнению, нет на свете безгрешных наций, надо только смело вскрывать недостатки своего народа. Что же касается испанцев, то мастерству пускать пыль в глаза им не у кого занимать. Любопытна также его теория остроумия и правила тонких построений ума. Острая мысль для него – основное средство познания. Но познать истину, как он полагает, еще недостаточно: нужно стремиться познать красоту разнообразия как способ получения удовольствия, опирающийся на контраст, неожиданность, противоречие, диссонанс. И делать это рекомендует с несколько отстраненным видом, бодрым настроем и уверенностью в том, что хороший досуг лучше всякого дела…
Еще во времена реконкисты поселялись в провинции Кастилия Ламанча беглые крепостные крестьяне. Создавали они там общины-братства, пронизанные духом свободолюбия, взаимопомощи и чести. Дворянина в ту пору называли «идальго» (чей-то сын), а рыцарем-кабальеро мог стать любой «чистокровный» испанец, являвшийся воевать с маврами на своем коне и в доспехах. Совершив подвиг в бою, он тоже становился дворянином, но материальных благ ему это не прибавляло. О приключениях одного такого дворянина и рассказал Мигель де Сервантес Сааведра в романе «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский».
Попутно можно заметить, что «хитроумный», как эквивалент в переводе с испанского ingenioso, принимается с большой натяжкой. Уж кто-кто Дон Кихот – выдумщик, взбалмошный фантазер или, как говорят сегодня, параноик, но только не хитроумный. Вероятно, неадекватность возникла в связи с тем, что в России роман впервые появился на французском языке, и, хотя писатель Константин Масальский уверял, будто перевел с оригинала, знания им испанской реальности неглубоки и ему частенько приходилось обращаться к французскому переводу.