освоился с управлением, но с ним все равно казалось как-то надежнее. Комлог проводил проверку всех систем катера и, если можно так выразиться, что-то бормотал себе под нос.
Энея остановилась в дверях, прямо под откинутым пологом. В косых лучах закатного солнца брезент казался багровым, и все вокруг было исчерчено длинными черными тенями.
Я демонстративно отвернулся.
– Как катер? – спросила она.
Бросив взгляд на комлог, я, не поворачиваясь, ответил:
– Нормально.
– Топлива достаточно?
Я все так же сосредоточенно изучал крышку люка.
– Смотря куда лететь.
Энея подошла ближе и взяла меня за руку.
– Рауль?
На этот раз пришлось на нее посмотреть.
– Не сердись. – Она улыбнулась. – Есть вещи, которые мы вынуждены делать.
Я отдернул руку.
– Иди ты ко всем чертям! И нечего за всех решать, что кому делать! Тоже мне, шестнадцатилетняя соплюшка, а туда же! А ты не думаешь, что есть вещи, которые некоторые из нас как раз и не вынуждены делать? С какой стати я должен куда-то лететь без тебя? – Я выскочил из ангара и решительно направился к своей палатке. Огромный багровый шар уходил за горизонт. В низких закатных лучах весь лагерь пылал, словно охваченный пожаром.
– Рауль, стой!
– Я нехотя оглянулся, и тут вдруг до меня дошло, насколько она измучена. Весь день она разговаривала, успокаивала, убеждала, объясняла. Прямо не братство, а какое-то гнездо вампиров, которые только ее энергией и живут.
– Ты сказал…
– Ну, сказал, – перебил я. И тут же понял, что веду себя как капризный ребенок. Смутившись, я снова отвернулся, делая вид, будто любуюсь последними красками заката. Несколько минут мы оба молчали, глядя, как сгущаются тени и тускнеет небо на западе. Сколько раз за эти четыре года мы с Энеей вместе смотрели на закат? Сколько долгих вечеров провели за разговорами под звездным небом пустыни? Неужели и впрямь этот закат – наш последний? Я невольно вздрогнул.
– Рауль, – снова позвала Энея, когда сумерки сгустились и стало холодно. – Пойдем со мной?
Я не сказал «да», но я пошел за ней по каменистой осыпи, сосредоточенно глядя под ноги, чтобы не наступить в темноте на какую-нибудь юкку или на очередной кактус. Так мы и шли, пока не дошли до лагеря. Горел свет. Интересно, долго проработают генераторы? В главном резервуаре топлива на шесть дней, в запасном – еще на десять. Индейского рынка нет – значит, запасы пополнить не удастся. Три недели света и… и что дальше? Темнота, упадок, полная остановка строительства – и неминуемая гибель нашего Талиесина…
Я думал, мы направляемся к столовой, но мы миновали освещенные окна – за столами сидели люди, они о чем-то переговаривались, и все провожали взглядами Энею (меня они сейчас не замечали). А мы все шли – мимо студии мистера Райта, мимо конференц-зала, мимо чертежной залы…
Остановились мы только около мастерской. Она стояла на отшибе, специально для работы со всякими