детском санатории человек семьдесят».
Олег прервался на секунду и скептически посмотрел на Ирину:
– Вы что, в шесть лет умели считать? Откуда цифра в воспоминаниях о детстве.
Ирина задумалась.
– Ты прав. Тогда я считать не умела. Просто в этом санатории я отдыхала каждое лето с шести до четырнадцати лет. Так что узнала, сколько нас там, позже.
– Но это разрушает доверие к воспоминаниям, – Олег настаивал на своём.
– Ты прав. Убери цифру, сотри этот кусок текста.
Олег удовлетворённо хмыкнул – ещё бы, он «пригодился». И стал читать дальше. Уже кому как не ему были интересны способы обольщения! Ведь он трижды проиграл своему многоопытному отцу.
«Итак, кроватки стоят почти впритык. На соседней с моей железной койкой лежит мальчик лет пяти. Я не могу заснуть – тяжело на душе. Тело болит. Душа мается от какого-то космического одиночества. Папы больше нет. Маму с тех пор я вижу по разу в неделю – на родительские дни в больнице и тут теперь, в санатории. Вокруг очень красивый сад, полный высоченных кустов жасмина и сирени – они цветут и благоухают. На террасе полумрак. Полнолуние. Луна – как огромный глаз неба, думаю я. И вдруг слышу, что мальчик на соседней кровати начинает во сне всхлипывать в тон моим мыслям. Я погладила его по руке, чтобы он проснулся и понял, что в действительности всё лучше, чем во сне. Он открыл глаза и резким тоном выговорил мне шёпотом:
– Зачем ты меня разбудила?!
Я оторопела от такого тона.
– Ты плакал, я тебя погладила по руке.
– Гладь теперь долго, – требовательно сказал он.
– Не буду, – обрубила я и повернулась на другой бок.
– Будешь, иначе я медсестре пожалуюсь, – уже почти жалобно сказал малыш.
Не столько угроза, сколько собственное чувство вины и сожаление, что вмешалась в процесс без его просьбы, заставили меня повернуться, и я стала гладить его руку, ладошку, запястье двумя пальцами. От его руки в мою пошли какие-то токи и разряды. Тогда любовных романов я ещё не читала и не знала, что это и есть та самая «искра», которая пробежала.
– Голову гладь, – странным голосом сказал малыш и, буквально перевесившись через узкий проход между кроватями и положив голову на мою подушку, не то приказал, не то попросил он. Я погладила голову и в какой-то из разов погладила по уху. Мальчик весь напрягся, подобрался, часто задышал.
– Гладь уши, – буквально взмолился он. – Я к тебе сейчас перелезу.
– Ну уж нет, лезь обратно в свою койку, а то я сейчас медсестру позову, – отбрила его я. Он неохотно перелез. Я повернулась на другой бок и заснула.
Утром пацан подошёл ко мне и протянул конфету.
– Ну погладь мне уши, а?
– Не буду. – Но конфету взяла.
– Я буду давать тебе в день по четыре конфеты. А ты мне ночью уши гладить будешь. Всегда.
Вот