под нос.
Когда она открыла дверь своей квартиры и включила свет в коридоре, раздался звонок. Звонил Володя.
– Привет, – сказал весело он.
– Ты где? – дрожащими губами произнесла Лиза, опираясь за косяк.
– Я в Текстильщиках. Мы пьём чай с сырниками и беседуем о книгах Виктора Пелевина. Я приеду через часа два.
– Ну ведь уже поздно.
– Да ничего страшного, зато я совершил сегодня настоящий поступок Бодхисаттвы. Ты за меня рада?
Лиза молчала.
Только сильно жгло подошвы ног. Она наклонилась и коснулась рукой стопы, пальцы ощутили что-то липкое. Девушка подняла их к глазам. На них была кровь…
Платье
И опять Настя проснулась от своего собственного крика. Соседи по палате нервно переглядывались. Боль резко пронзила стрелою шею и ушла в позвоночник… оказывается во время крика она подняла голову и это было очень больно.
– Извините, – сказала девушка разбуженным соседям и откинулась на подушку, пережидая какое-то время, когда боль притупится.
– Что случилось? – спросила старушка чуть погодя. Ты так сильно кричала, что мы думали у тебя приступ и хотели вызвать врача.
– Нет, ничего страшного. Просто приснился плохой сон, – прошептала Настя, не оборачивая голову, чтобы соседка не увидела глаза, полные слёз. Потолок расползался и двоились лампочки в плафонах, а слёзы всё текли и текли.
Ей опять приснился отец… Он набрасывался на неё с кулаками, и она не могла забыть его красные выпученные глаза, его душераздирающий крик, почему-то усиленный во сне, словно пропущенные через громкоговоритель, и где-то в отдалении спокойные слова матери: «ну вот такая взрослая девочка, а до сих пор приходится бить, бить, бить…». Эхо слов не замирало, а слышалось повсюду. Почему её надо было постоянно бить, Настя так и не поняла, она не помнила, что делала что-то плохое. И вот прошло уже много лет, а эти кошмары с налетающим на неё отцом, и с пронзающим ужасом детства так и не проходили, а периодически и неизменно повторялись.
«Обход, обход, все по местам, к нам сам профессор пожаловал», – сообщила вбежавшая медсестра, с красивыми глазами фотомодели, и тут же исчезла за дверью.
Больные стали возвращаться к своим кроватям. Насте возвращаться было не нужно, она лежала уже много месяцев, и даже небольшие попытки встать приносили огромные страдания. Посинелые опухшие суставы не разгибались, всё тело давно уже было сплошной пыткой, а мысли путались от непрекращающейся даже во сне боли.
Зашёл профессор с несколькими студентами. Окинув взглядом палату, он сразу же направился к ней:
– Это, вы, у нас лежачая?
– Наверное, – прошептала Настя, разглядывая сквозь пелену боли его полное лицо в круглых очках и сверкающую лысину.
– На что жалуетесь? – спросил доктор, раскрывая ей рот и показывая студентам его внутренности. Но было понятно, что историю её болезни он уже читал, поэтому в ответе не нуждался.
– На жизнь, – прошептала девушка, как только её рот оставили в покое.
Но её уже никто не слушал. Профессор потрогал