так успешно заменившей ушедшего Эрла Флинна и приносившей ему кучу денег.
Барни откинулся на спинку стула:
– Сечете, мистер? Парень, который мог заработать миллион долларов в год, вдруг стал инвалидом. Страшно подумать, верно?
Я с ним вполне согласился.
– Находясь под действием наркотиков, Эллиот вначале и не подозревал, что остался без ступни. Сэм Льюистон тоже расстроился: ведь он лишился курицы, до сих пор исправно несшей ему золотые яйца. Он не мог теперь попусту тратить время на Эллиота, надо было искать нового парня, обучать его, уговаривать Мейера, президента «Пасифик пикчерз». Сразив Эллиота ужасной новостью, Сэм исчез вслед за Мейером.
Месяц спустя Эллиот вернулся домой, но уже совсем другим человеком, полным горечи, ожесточившимся на весь мир. Сначала он не хотел никого видеть, замкнулся в себе.
Прошло два месяца. Привыкнув к изготовленному для него протезу, научившись ходить без хромоты, он пришел в себя и внешне ничем не отличался от прежнего Эллиота. Но ему хватало ума, чтобы понять, что бегать, плавать, ездить верхом, проделывать прежние трюки – уже не для него. Кроме того, он начал сторониться женщин. Не будешь же резвиться в бассейне или ложиться в постель с девушкой, имея вместо ступни натертый незаживающий кусок мяса.
Но это еще были цветочки…
Отдохнув, окрепнув, он поехал в Голливуд и зашел к Сэму. Тот сначала остолбенел, когда увидел перед собой прежнего загорелого красавца без малейшего признака хромоты. У Сэма даже появилась надежда, что курица вновь сможет нести ему золотые яйца.
Немедленно связавшись с Мейером, Сэм попробовал убедить того снова снимать Эллиота, но президент кинокомпании отказался наотрез. Он-то знал, что актерского таланта у Эллиота нет, а искусственная ступня делала его столь же бесполезным для трюкового кинобизнеса, как действие противозачаточных таблеток на евнуха. Эллиот прямо побелел, ко-гда Сэм передал ему отказ Мейера.
– А на какие средства я буду существовать, черт побери! – взорвался он.
Льюистона поразила такая реакция бывшей звезды.
– Да что ты так волнуешься, – заговорил он, – прибыль от проката твоих фильмов будет приносить доход тридцать тысяч ежегодно в течение пяти лет и почти столько же еще пять последующих. Уж с голода не помрешь, а через десять лет, может, все там будем.
Но Эллиот сжал кулаки:
– Да я весь в долгах. Тридцать тысяч сущий пустяк. Я рассчитывал на новый контракт, единственное, что могло вытащить меня из дыры.
Льюистон пожал плечами.
– Продай виллу, получишь полмиллиона, не меньше.
– Да она заложена по самую крышу, черт побери!
– Погоди, Дон, не кипятись… Сколько же у тебя долгу?
В отчаянии пожав плечами, Эллиот сказал:
– Точно не знаю, что-то около двухсот тысяч.
Льюистон задумался. Обладая острым умом, он уже прикидывал свою выгоду. Шесть фильмов Эллиота в течение десяти лет будут приносить доход ежегодно по тридцать