от учащённого дыхания, подбежал Пересвет, что-то кричал, но Ратибор его не слышал. Он сел с погибшей матерью на руках, качался из стороны, в сторону сжимая её бездыханное тело. Ему казалось, что весь мир исчез, ни кого нет вокруг. Время остановилось для него…
В это время их заметил всадник и, развернув коня, направился к ним, вскинул копьё для броска, но в грудь ему прилетело что-то горящее и сбило с коня, он упал, в груди у него была огромная опаляющая дыра. Остальные всадники, заметив такое, начали подбираться к Пересвету и Ратибору.
– Вставай, я не могу сражаться один! – Пересвет кричал Ратибору, но всё тщетно.
Всадники были уже близко, Пересвет яростно закричал, развёл руки в разные стороны, в них появились пылающие шары. Он бросил их в двух ближайших воинов, попал одному в лицо и снёс ему голову. Второму попал в плечо, от которого ни чего не осталось, лишь пепел и обгоревшее мясо. Ратибор до сих пор сидел в шоке от того, что потерял единственного человека, которого любил и ни чего не замечал. Всадники оторопели, но не отступали, впрочем, и нападать не торопились.
– Да очнись ты! – Пересвет присел к Ратибору. – Мать нарекла тебя Ратибор, а это значит защитник! Она не хотела что б ты погиб вот так! Очнись!
Ратибор встал с матерью на руках, положил её на траву. Развернувшись, он огляделся, увидел всадников, посмотрел на Пересвета мокрыми от слёз глазами, подбежал к куче разбросанных брёвен схватил одно из них двумя руками и бросился к всадникам. Воины оторопели от такой мощи и попытались развернуть лошадей, но Ратибор их опередил. В нём кипела сама стихия, боль и горечь потери смешались с лихой удалью. Он размахивал бревном над головой, сшибая всадников с сёдел пробежал в самую гущу отряда. Перехватив бревно за один конец, начал размахивать им, сбивая с ног лошадей, ломая кости всадникам, раздрабливая черепа, один всадник попытался ускакать от него, но Ратибор бросив бревно, схватил с земли копьё и неумело швырнул его вдогонку беглецу. Копьё пробило его насквозь. Подняв одного из полуживых воинов за грудки, начал его трясти и орать на него:
– За что? За что? Что она вам сделала? Что мы все вам сделали? – Ярость в его глазах пугала даже Пересвета. – Что, что ты шепчешь?
– За веру, вы язычники.
– Что? Попирая чужую веру, утверждаешь свою? И мы язычники? – Ратибор бросил на землю полумёртвого, окровавленного воина, заметив на шее цепочку и крест, сорвал его и, протягивая Пересвету, сказал. – Ты знаешь, что это такое? И кто они такие?
– Догадываюсь, но лучше уточнить у Казимира. – Жрец осматривал мёртвых воинов.
– Тогда скоро отправимся к нему. Подожди немного. – Ратибор пошёл в сторону матери.
Сложив погребальный костёр и уложив мать, Ратибор поджёг брёвна. До сих пор не верящий в происходящее, произнёс:
– О великие Богини Желя и Карна, тоскуйте вместе со мной, плачьте громче со мной, ибо я не представляю жизни без матери… – Ратибор зарыдал как маленький мальчик, его