внимательно посмотрев на нее, начал свой рассказ.
– Я был молодым парнем, только окончил летную школу и получил диплом штурмана. Когда началась война, мы летали на бомбардировщике «ИЛ-4». Вот, видишь фигурку этого самолета? Мы их нежно называли «Илюшами».
– Деда, а какое звание у тебя было?
– Я был капитаном, детка!
– Когда я была совсем маленькая, то думала, что капитан может быть только на корабле и представляла тебя на большом белом пароходе или паруснике. На фотографиях у тебя такая красивая белая форма и ты такой молодой и красивый! – Яна улыбнулась, взяла фигурку самолета, повертела в руках, внимательно рассматривая.
– Вот, видишь, – продолжал дедушка, – это кабинка штурмана, то есть моя. А здесь размещались летчик и стрелок. У нас был приказ бомбить объекты на вражеской территории. Успешно выполнили задание и уже возвращались на базу. Внезапно на нас налетели немецкие штурмовики, завязался воздушный бой. Нас обстреляли, мотор заглох, самолет потерял высоту, и мы резко стали снижаться. Я увидел, что пилот ранен, а вскоре понял, что он не пережил обстрела. Все происходило стремительно, в такие моменты начинаешь соображать очень быстро, очевидно, срабатывает инстинкт самосохранения. Я показал стрелку, что пора прыгать, но он тоже был тяжело ранен и лишь крикнул мне: «Прыгай, Павлуша, живи за нас!»
Дедушкин взгляд стал печальным и задумчивым. Помолчав, он добавил:
– Мы очень дружили. У нас было много совместных боевых вылетов, очень дружный экипаж…
Яна слушала как завороженная.
– Я прыгнул, – грустно продолжал дедушка. – Парашют раскрылся, меня резко дернуло вверх, а потом я начал медленно спускаться. Секунды казались часами. Но это еще не гарантия, что ты останешься жив. Вокруг свистят пули, а немцы, которых мы подбили, тоже спускаются на парашютах. Мы приземляемся в одном квадрате. Очень страшно. В твоем организме происходит что-то странное. Все чувства обостряются, ты слышишь и видишь лучше, появляется какое-то звериное чутье. Одна мысль: главное, не застрять на дереве, быстро освободиться от строп парашюта и бежать от места приземления, чтобы не засекли. Я был штурманом, поэтому хорошо ориентировался. Сразу понял, что нас подбили на нейтральной территории. Вся карта имелась у меня в голове, поэтому я точно знал, где нахожусь и куда надо идти. Пока спускаешься на парашюте, мелькают самые разные мысли: хоть бы не убили, не ранили, долететь бы до земли. В доли секунды перед глазами пролетает вся жизнь: мама, детство, что ты сделал, что еще не успел сделать, но очень хотел. Ты в этот момент понимаешь, что жизнь быстротечна и завтра может не наступить никогда, – дедушка с нежностью посмотрел на Яну. – Ты знаешь, деточка, в такой жуткой ситуации сводит живот от страха, и я не избежал этого ощущения. Но, как оказалось, у немца, который спустился на парашюте чуть раньше меня, тоже свело живот, – дед начал улыбаться. – Мы оказались под одним кустом. Немец спохватился раньше меня, и я был в первую минуту оглушен. Но занятия