лавочку давнего знакомого, торговца пряностями Мирима Хиггса, который знал о ее прибытии и имел ту самую карту колодцев. Лавочка Хиггса, как говорил Рошейл, стояла в третьем ряду от центральной площади деревни, где располагались продовольственные ряды. Рин поднялась на деревянное крыльцо, постучала в дверь шесть раз и вошла. Звякнул дверной колокольчик, и к ней вышел белобрысый мальчик лет десяти.
– Здрасьте! Вы к папе?
– Да.
– Он ушел. Хотите, я продам, что вы ищете? Ну, чтобы вы не ждали, пока он вернется.
– Я не за товарами. У меня личное дело.
– А-а… – мальчик смущенно помялся, а потом предложил: – Может, я сбегаю за ним? Хотите?
– А тебе можно оставлять лавку?
– Петра посмотрит, – сказал мальчишка и позвал: – Петра! Тут к отцу пришли. Посиди пока, я за папкой сбегаю!
Вышла девочка в милом красном платьице и белом передничке, с поварешкой в руках. Хотя ей было всего около пяти лет, вид у нее был самый деловой и серьезный. Мальчишка схватил шапку с крючка, надел курточку и выскочил за порог.
– Вы папина подруга, да? – спросила девочка, усаживаясь на высокий стул за прилавком.
– Можно и так сказать, Петра.
Девочка несколько секунд с интересом смотрела на гостью. Рин заметила, что малышка пытается заглянуть снизу, чтобы разглядеть лучше, и сразу отвернулась. Девочка тихо вздохнула.
– Папа сказал, что я должна хорошо принимать гостей. Вы хотите чаю?
– Не откажусь. Спасибо, ты очень любезна.
Петра соскочила со стула и ушла в соседнюю комнату. Послышалось звяканье ложек и тарелок, шум воды, и через некоторое время она вернулась с подносом, на котором стояла небольшая белая чашка с чаем и розетка с вареньем.
– А где твоя мама? – спросила Рин, принимая угощение.
– Мама сейчас в университете магии. Она волшебница, – сказала девочка, снова усаживаясь на стул. – Папа сказал, она вернется только к празднику Середины зимы и принесет мне в подарок волшебного щеночка.
– А пока ее нет, ты помогаешь папе по хозяйству?
– Да. Мы вместе с Верноном помогаем.
Колокольчик звякнул, и вошел черноволосый мужчина с худым лицом и яркими фиалковыми глазами. Кожа его была красноватого оттенка, что выдавало в нем человека родом с севера Маринея. Он бросил коричневый овечий кафтан и меховую шапку на крючок на стене и остался в сером вязаном свитере из грубой колючей шерсти и домотканых штанах. За ним шел раскрасневшийся, запыхавшийся сын.
– Здравствуйте! – поприветствовал он Рин, протягивая руку. – Я Мирим. Что вам угодно?
– Здравствуй, Мирим, – Рин приподняла капюшон, и в солнечном свете блеснула ее фиолетовая кожа. Мирим сразу заулыбался и понимающе кивнул. Петра подбежала к отцу и потянула его за руку.
– Папочка, я чай заварила и суп сварила!
– Умница, дочка. Позже пообедаем.