перед семьей и не хотел, чтобы эта непосильная работа отразилась на тебе. Тогда многое свалилось на меня: смерть близких, капризы семьи, моя бедная мама, которой я ничего не мог объяснить… Что я мог объяснить, когда сам толком не знал. Знал только, что люблю тебя.
Что повредило больше? Не знаю. Может моя болезнь там? Когда попал в больницу, мог позвонить тебе. Но что сказать? Болен и имею огромный долг? Побоялся. Кому нужен больной? Боялся ожидания; что оно принесет?
Наконец все закончилось. Смог вернуться. Вернулся. Закончил дела совсем. Я возвращался только к тебе. Больше у меня уже не было ничего. И вдруг оказалось: ты меня не ждала… Решила: уехал на совсем. Какая поднялась в душе смута. Не верила, что вернусь. Не верила ни одному моему слову. Так кто я тогда? За кого ты меня принимала? За кого-то другого, только не за того, какой вернулся. А приехал я на совсем.
Мог не возвращаться туда. Да и некуда было. Никто там не ждал. Даже документа на въезд в ту страну не было. И долг за больницу можно было не отдавать. Только и здесь меня не ждали. Началась паника: что делать? Надо все обдумать. Денег не было. Сказать тебе – стыдно. Продать дом – надо время. Да и думал, нам с тобой пригодится. Мама требовала объяснений, болела и мучила меня. Боялась за меня. Видела, что я на грани, не знала почему. Предложить руку и сердце тебе, моей любимой, которая не верила мне и не ждала? Что делать? Искал себе разные дела и предлоги, но главного не знал: что делать? Как поговорить с тобой, как выплыть на чистую воду, за которую боролся все время. А что ты мне говорила в это время? Ты вспомни: " Мне нужен ребенок, но ты не бойся, не от тебя…?» Какая-то галиматья творилась. Разобраться просто не мог. Не мог каждый день объясняться с больной матерью, думать о ребенке, который должен быть, почему-то не от меня, о нашей будущей семье, которая может стать очередным обманом. Ничего лучше не нашел. Вымолил разрешение у консула. Уехал. Боже, что ты говорила мне в последнюю ночь?! Сколько раз вспоминал. А ты хоть помнишь?
Пришел в себя только в аэропорту этой далекой, роковой страны. Хотелось все обдумать. А может, этот отъезд и был самым необдуманным? Что я мог объяснить тебе оттуда? Денег нет, ехать некуда, жить негде. После регистрации в аэропорту сразу выплыл мой огромный долг. Звонить тебе, кричать караул? Таких денег никто и никогда не собрал бы. Да и для кого? Звонить тебе? Как я мог по телефону объяснить то, что ты не хотела понять здесь? Еще боялся. До дрожи боялся потерять тебя, и чувствовал, что теряю. День за днем перебирал нашу короткую жизнь. Хотел понять что-то необъяснимое. Что не смог объяснить тебе. Может, это крылось в моей прошлой жизни. На каждом полустанке, каждой вынужденной остановке кто-нибудь хотел сесть в поезд моей жизни, не понимая, что я остановился, просто обессилев, а не в поисках попутчика. Я знал, что мой спутник далеко, очень далеко. Может быть не здесь, не в этом времени. Имея образ в сердце, искал только его. И если кому-то было тепло рядом со мной, я не виноват. Мое сердце горит только