человек всему живому друг.
Пусть землю греет солнца излученье!
И будут всюду радость и цветы!
Наполнен воздух птиц весёлым пеньем
И нам откроется дорога красоты.
Батуми, Батуми! – Слышится
В шуме прибоя, прибоя, прибоя!
Солнечный город счастлив
И молод душою, душою, душою!
Чайки, дельфины на глади морской,
В парках павлины и розы.
Горят апельсины на ветках зимой
И дурманящий запах мимозы.
Про Стамбул
Стоим на якоре, который раз в Стамбуле.
Передо мною плещется Босфор.
Вот здесь Европа, а вон Азия. Смогу ли
Вам рассказать, чем славен город с давних пор?
Не раз сей город поменял своё названье,
Приют давал купцам, рабам с античных дней.
Константинополь и Византий – всё в преданьи,
Но я скажу, друзья, вам больше за людей.
Вчера я с боцманом был в лучшем ресторане.
Сюда заходит часто сам Осман-фазан.
Его портрет найдёте вы в любом духане:
Великий плут и комбинатор его сан.
Он одному купцу продал трамвай и поезд,
Другому ратушу и мост через Босфор.
Купцы поверили разбойнику на совесть,
Что он – мэр города, а он хитёр-актёр.
Скажу по правде: турки – славные ребята!
Полно шатенов, чёрных, рыжих и льняных.
Орлиный нос, усы и кепка чуть примята,
А руки до чего натружены у них!
Сам видел как тащил носильщик пианино.
(Полно носильщиков, не надо лошадей!)
Два километра протащил, взвалив на спину,
По узким улицам. И не задел людей.
Был я в мечетях, по коврам ходил персидским,
Святой водою рот и ноги полоскал.
Перебирал я чётки, был к аллаху близким.
На алтаре передо мной коран лежал.
В домах трудяг водопровод ещё в новинку,
Электросвет в Стамбуле избранным горит.
Двадцатый век пришёл сюда наполовинку.
И полумесяц это, как бы, подтвердит.
Все жертвы бизнеса, кругом – одни контрасты.
Имеешь лиры – будет выпить и поесть.
Живёт, кто вертится, живёт лишь головастый,
Иначе можно между стульев больно сесть.
В любой день солнечный здесь зонт не забывайте:
Из окон могут вас нечаянно облить.
И лучше с девочками с улиц не играйте:
Набор джентльмена можно запросто схватить.
В порт не успел и спал в отеле, поневоле.
Стучалось в номер до утра ко мне бабьё.
– О, господин, вам одному не скучно, что-ли?
– Эх, будь я турок – посадил б вас на копьё!
Потомки Евы здесь убийственно грудасты
И можно женщину за пять секунд словить.
Но по ночам дерутся с ними педерасты,
Чтоб клиентуру на себя переманить.
В Стамбуле так: всё, что упало, то пропало.
Балкон отпилят,