снегом помогал заводить колхозное стадо в загоны, как собирал кормовую репу на ледяном ветру в поле, стоя по щиколотки в подмерзающей грязи. Как, уже будучи юношей, шел по следам сайгака в завьюженной степи, как рубил сухостой на дрова, сбросив с себя тулуп и рубаху, подставив голые плечи зимнему солнцу и снежку, падающему с ветвей. В общем, не был он городским неженкой, у которого и летом могут случиться сопли, если в кране нет горячей воды. И сейчас Степан говорил себе, что этот пробирающий до мозга костей холод – пустяки, неприятно, конечно, но ничего смертельного. Не май месяц, но и до декабря еще далеко.
Он тер плечи и выдыхал облака пара. Не обращая внимания на боль от ушибов, он старался двигаться как можно живее.
Но все это помогало мало. С каждым шагом Степан ощущал, как стынет в жилах кровь. И в его случае это не было иносказательным выражением.
Забрезжил тревожный свет. Степан глухо застонал и бросился под ветви плакучей ивы. Обхватив себя руками, он ждал, когда его мучениям придет конец. Будет ли это испепеляющий луч из энергетической пушки, или струя высокотемпературного пламени, или иной смертоносный привет от пришлых… Но время шло, свет над яром тускнел, и становилось все холоднее.
Степан раздвинул ниспадающие до земли ветви, выглянул наружу. Сквозь тучи виднелись три огонька, три «блюдца» удалялись, набирая высоту. Степан показал им вслед неприличный жест.
Возле пещеры-убежища он унюхал запах табака. Закружилась голова, в груди разлилось приятное тепло: все-таки кто-то уцелел! А он уже почти и не надеялся…
Степан бросился на штурм склона, поскользнулся на мокрой от ночной росы траве, но продолжил подъем – правда, уже ползком.
Вход в пещеру чернел распахнутой в немом крике пастью. Скалистый козырек походил на выпяченную верхнюю губу, а заросли прижившегося там шиповника – на куцые усы. Соседние пещеры были точно норы, в этих неглубоких карстовых впадинах жили летучие мыши. В довоенное время каменские мальчишки играли здесь в первобытных людей. Кто мог тогда подумать, что вскоре им на самом деле предстоит стать дикарями. В большой пещере играть детям не разрешали, назывались разные причины: непрочный свод, опасный подземный колодец, в котором уже угробились несколько оболтусов, древнее скифское проклятье… Каменную горловину сразу за входом раньше перекрывал деревянный забор. Естественно, эта преграда не могла остановить жаждущих приключений пацанов. Там, во тьме, действительно обнаружился колодец. Вовик и Серый – это который потом утонул в ставке при странных обстоятельствах – спустились туда на веревке и нашли гору старых костей, принадлежащих разным животным. Возможно, в могильнике были и человеческие кости, но пацанам на глаза такие не попались. Степан же обнаружил под самым сводом пещеры едва различимые бледные изображения. Люди и звери были нарисованы неумело, словно рукой первоклассника. Все какие-то палочки-черточки: длинные руки, длинные ноги, длинные копья, длинные рога, длинные лапы… Все неестественное и грубое.