пожал плечами Кудеяр. – Нехорошо, коли девицу ни один мужчина из семьи не бережет. Тетка Евдокия, знамо, день и ночь при Соломее пребывает, в целомудрии содержит. Однако же, коли за честь девичью саблей вступиться понадобится, что за прок выйдет от бабьих причитаний?
– Кого же ты так во дворце моем боишься?
– Так ты и сам, княже, в доме своем со стражей ходишь, – указал на рынд за спиной Василия Кудеяр.
Княжич оглянулся на бояр, дернул подбородком:
– За дверью обождите.
– Девка и тетка, что рядом с боярышней при госте находятся, это хорошо, княже. Однако и за дверью у порога крепкий воин не помешает.
– А ты воин крепкий? – медленно произнес Василий.
– Бояре сказывают, неплох, – зловеще улыбнулся Кудеяр.
Василий, похоже, отлично понимал, что не из родства своего призрачного старается паренек, и очень хотел раз и навсегда избавиться от неожиданного соперника. Но наследнику русского престола уже успели объяснить, чем отличается власть от самодурства. Указывать свободной боярышне, чужой дочери, ему даже не родственнице, с кем ей встречаться можно, а с кем нет – было не в его праве княжича, пусть даже и будущего государя.
– Я зашел сказать, красавица заозерская, – Василий повернул голову к Соломее, – что раз уж ты так по батюшке своему соскучилась, велел я гонца к нему послать. Мыслю так, на перекладных вестник дня за три до Корелы долетит. Отец твой, коли поспешит, недели за три доберется. Тогда и обниметесь.
– Благодарствую, княже, – склонила голову девочка.
– Сторожи хорошо сию красавицу, боярин, – прямо посмотрел на Кудеяра наследник. – Я тебе доверяю.
– Да, государь, – скрипнув зубами, склонил голову боярский сын.
Последнее слово все-таки осталось за княжичем.
Княжны Милославские и Салтыковы, Горчаковы и Хлебниковы, Шаховские и Галицкие… Нет, не было у боярской дочери ни единой возможности сравниться с ними ни в богатстве, ни в кудесниках, с ловкостями завидными красоту наводящих, ни в снадобьях, облик улучшающих, ни в драгоценностях, ни в дороговизне платьев, девичий стан облегающих, ни в мехах, сие великолепие поддерживающих. Почти ни в чем не могла сравниться с соперницами Соломея – и потому даже пытаться отказалась. Облачилась на смотрины в один лишь льняной сарафан со скромной синей вышивкой по подолу и вороту, одетый поверх тонкой выбеленной сорочки. Невысокий роговый кокошник украшали лишь единый камушек солнечного янтаря в центре да немного бисера по краю, волосы покрывал простой платок с синими набивными цветами, косу же из чисто своих волос украшала лишь атласная ленточка. Ни вина пить, ни бока отлеживать, ни салом отъедаться, ни даже просто глаза зачернить девочка теперича наотрез отказалась – все едино и в этом княжны сильнее окажутся.
– Какова есть, ту пусть и видят, – сказала она тетке, пока Заряна старательно вычесывала ей волосы, избавляя от конских прядей. – Не то после первой же бани муж в монастырь пострижется, лишь бы жены, с таким тщанием выбранной,