и направлен в неопределенную точку в пространстве. Может быть, я плохо представляю себе характерный типаж современного чиновника высокого ранга, подумал Лев. Почему же плохо представляю, поправил он сам себя, я с ними не просто сталкиваюсь, я с ними плотно работаю с начала 90-х, как только эта каста начала нарождаться.
Мужик сильный, усаживаясь напротив Рукатова, продолжал он размышлять. Это ясно, даже исходя из его должности. Иной бы так высоко и не поднялся. Там работают аппаратчики, умеющие держать удар, умеющие выкручиваться из безвыходных ситуаций и выполнять приказы своего начальства любой ценой. Они там научились перешагивать через людей, друг через друга. Вопрос в том, насколько это у Рукатова распространилось на собственную семью, насколько он сентиментален по отношению к близким.
– Ну что же, Николай Иванович, – заговорил Гуров, сложив руки на животе и отметив, что Рукатов быстрым взглядом оценил стоимость не самого дешевого костюма своего гостя. Хорошо, это важно, он уже судит по себе и проводит какие-то знаки равенства.
– Вы хотели что-то у меня узнать, – сказал Рукатов.
– Да, именно. Видите ли, специфика нашей работы заключается в том, что, приступая к масштабному и всестороннему розыску, мы опираемся на сведения о пропавших, полученные из семьи. Ведь никто не знает вашу жену и дочь лучше вас. А причин их исчезновения мы не знаем. Поймите меня правильно, ведь нам предстоит предполагать все, что угодно, учитывать любую причину.
– Да, понимаю вас. Конечно, у вас есть опыт в таких делах. Собственно, поэтому я в полицию и обратился.
– Вот и отлично. Тогда расскажите мне о вашей семье.
– Что? – не понял Рукатов. – В каком смысле?
– Да во всех, – вздохнул сыщик. – Ведь, чтобы искать ваших близких, мне нужно знать о них много, представлять их поступки, реакции, знать их интересы, пристрастия, привычки. Ведь они исчезли не по дороге с работы и не из дачной подмосковной электрички. Они пропали без вести в другой стране, на курорте.
– Понимаю, понимаю, – кивнул Рукатов. – Ну что вам рассказать. Семья как семья. Жили, работали. Ездили в отпуск.
Гурову стало понятно, что такими темпами он нескоро узнает интересующие его подробности. Пришлось брать инициативу в свои руки и задавать вопросы. Прямые, уточняющие, наводящие. Убеждать собеседника в важности того или иного ответа, ответа откровенного. И через час картина стала вырисовываться. Не то чтобы выяснилось что-то уж из ряда вон выходящее. Но лицо семьи Рукатовых все же появилось, и черты эти были стандартными, часто встречающимися в семьях людей этого круга.
Рассказ чиновника в итоге свелся к следующей информации. С женой они живут уже двадцать один год. Когда-то она была его подчиненной, и у них завязались отношения. Потом поженились, она ушла с госслужбы. Гуров тут ухватился за мелькнувший в разговоре хвостик ниточки.
– Ирина вам не родная дочь? – спросил он.
– Что? – мгновенно переспросил