сказал Девкали.
4
– Мне очень трудно поверить в то, что вы рассказываете, – проговорил наконец Девкали.
– Ранмакан не поверил.
– Это неудивительно. Я просто более подготовлен к этой встрече. Он погибнет?
– За Ранмаканом пошел наш вездеход. Часа два назад. Я не знаю, нашли ли они его. Я был занят с вами. Вы с ним поговорите, когда он вернется.
– Если не считать Ранмакана, я единственный человек на планете?
– Да. Но мы уверены: придут другие.
– Откуда в вас такая уверенность? Ведь в городе вы вряд ли найдете достаточно сохранившиеся тела, чтобы их можно было вернуть к жизни.
– Есть много других городов.
– Спасибо за такую уверенность. Я хочу задать еще один вопрос. Личного характера.
– Вы можете спрашивать, что захочется и сколько захочется. И не только у меня – у всех членов экипажа.
– Почему вы привезли с острова именно меня? Почему не взяли других моих товарищей? И еще: когда вы их привезете?
– К сожалению, мы этого сделать не сможем. После вашей смерти лавина накрыла остальные дома. Это случилось в промежуток времени между прилетом разведдиска и нашей экспедицией. Масса льда и камней раздавила остальные дома и, возможно, даже снесла их в океан. Ваш дом единственный, который, хоть и был засыпан снегом, но сохранился.
– Вы хотите сказать, что от всего поселка…
– Да.
– Оставьте меня, пожалуйста, – прошептал Девкали.
– Я уйду. Но почему мой ответ вас так взволновал? Там были близкие вам люди?
– Когда-то, года четыре назад, на этот остров попало, правда, не по своей воле, пятнадцать близких мне людей. Перед войной их оставалось четверо. В том числе моя жена, Пирра. Пирра была для меня все, без нее я вряд ли прожил бы эти годы на острове. Тех, кто умирал, мы вывозили на санях к проруби и хоронили их в океане. Мы голодали и болели снежной лихорадкой. Я не умер потому, что рядом со мной была Пирра. Я не мог умереть потому, что она должна была жить. Вы меня понимаете? Может быть, то, что я говорю, для вас пустой звук? Может быть, в вашей совершенной цивилизации, – Девкали усмехнулся, – подобные чувства уже устарели?
– Нет, – ответил Павлыш. – Не устарели.
– После взрывов и радиоактивных облаков мы заболели. Мы знали, что это, но мы надеялись тогда: вдруг кто-то остался жив на планете и мы, в стороне от путей и больших материков, переболев, останемся в живых. И вернемся. Пирра лежала в хижине, под самой скалой. Я еще мог передвигаться. Было холодно. Мы топили печь кусками опустевших домов, но с каждым днем все труднее было нарубить дров. Одного из оставшихся четверых я смог похоронить в море, другой остался лежать в своей хижине. Я знал, что если останусь жив, то останусь жить вместе с Пиррой и благодаря ей. Она ни разу не пожаловалась… Простите.
– Говорите дальше. Может, вам станет легче.
– Это сейчас уже не играет роли. Я пошел, вернее, я пополз в ту хижину, около которой вы меня нашли. Там еще оставалась каша. И я должен был накормить Пирру. Тогда я почему-то решил, что, если это сделать,