домой. Мысли у меня путались. Встреча не помогла, стало только хуже.
Три дня спустя я позвонил ей снова.
– Я немного занята, – сообщила она, когда я пригласил ее сходить со мною в кино. – Думаю, ничего не получится.
– Я надеялся, что вы сможете. Через пару недель я уезжаю в отпуск. Тогда я не увижу вас целый месяц.
– Вы уезжаете на месяц?
Голос у нее стал резче, как будто я ее заинтересовал.
– Да. Еду в Венецию, а оттуда в Искию. Я планирую провести там недели три.
– С кем вы едете?
– Один. Но не будем об этом. Так как насчет кино?
– Не знаю. Может, и выберусь… Я перезвоню вам. Сейчас мне надо идти. Кто-то звонит в дверь. – И она положила трубку.
Она не звонила мне пять дней. Потом, как раз когда я уже собирался сделать это сам, она позвонила мне на квартиру.
– Все собиралась звякнуть, да не могла, – сказала она, как только я снял трубку. – Продохнуть некогда было. Вы сейчас не заняты?
Было двадцать минут первого ночи. Я собирался отойти ко сну.
– Вы хотите сказать, прямо сейчас?
– Да.
– Ну нет. Я собирался лечь спать.
– Вы приедете ко мне? Только не оставляйте машину у моего дома.
Я не колебался:
– Конечно. Сейчас буду.
Я вошел в ее квартиру, как воришка, приняв все меры к тому, чтобы остаться незамеченным. Входная дверь была приоткрыта заранее, и мне оставалось только, выйдя из лифта, пересечь коридор и оказаться в холле.
Я нашел ее в гостиной, она раскладывала стопку долгоиграющих пластинок. На ней была белая шелковая накидка, светлые волосы рассыпались по плечам. Она выглядела прекрасно и знала об этом.
– Нашли дорогу наверх? – спросила она, откладывая пластинки, и улыбнулась мне.
– Это оказалось не так уж трудно. – Я закрыл дверь. – Вы знаете, нам не следует этого делать, добром это не кончится.
Она пожала плечами:
– Вам не обязательно оставаться.
Я подошел к ней:
– А я и не намерен оставаться. Зачем вы меня пригласили?
– Ради Бога, Эд! – в нетерпении воскликнула она. – Да расслабьтесь вы хоть на минутку!
Теперь, когда я был с ней наедине, заявила о себе моя осторожность. Одно дело – представлять себя наедине с ней, другое – быть в действительности. Я уже жалел, что пришел.
– Это можно, – произнес я. – Послушайте, я вынужден думать о работе. Если ваш отец когда-нибудь узнает, что я забавлялся с его дочерью, мне конец. Я серьезно. Он позаботится о том, чтобы я, пока живу, не получил работы ни в одной газете.
– Вы забавляетесь со мной? – спросила она, удивленно вытаращив глаза.
– Вы понимаете, о чем я.
– Он не узнает, зачем это ему?
– Он может узнать. Если кто-то увидит, как я прихожу или ухожу, это может дойти до него.
– Значит, вам нужно быть осторожнее, а это нетрудно.
– Эта работа для меня все, Хелен. Это моя жизнь.
– Да, романтиком вас, пожалуй, не назовешь, а? – Она засмеялась. – Мои итальянские друзья не думают о работе,