вообще, тебя не предупреждали разве, что нечего тут по ночам шастать?
– Я уже ухожу, – спешно заверила я, попятившись.
Да только с направлением в этой кромешной тьме не угадала. Вместо запланированного возвращения в комнату попятилась я к лестнице. Но выяснилось это только в тот момент, когда я вдруг резко оступилась.
Если бы не внезапная и весьма сомнительная милость провидения, загремела бы я вниз и, вполне вероятно, свернула себе шею. Милостью провидения оказался некто, кто в этот момент как раз поднимался по лестнице. В непроглядной темноте я просто налетела на него, и мы уже вместе чуть ли не кубарем отсчитали ступени до первого этажа.
Едва оказались внизу, мой собрат по несчастью, на которого я приземлилась, весьма витиевато выругался, поминая каких-то там демонов изнанки. Я точнее не разобрала – от пронзившей левую лодыжку боли даже дыхание перехватило.
– Эй, вы там не поубивались? – послышался голос с верху лестницы.
Дожила. Уже крысы интересуются моим здоровьем.
– А ты сам проборозди эту лестницу кубарем и узнаешь, – весьма невежливо отозвался неизвестный подо мной и уже мрачно обратился ко мне: – Ты вообще вставать собираешься, или как?
– Я пытаюсь, – зло отозвалась я. Малейшее движение отдавалось болью в ноге.
Послышался звук открываемых дверей и следом голос Дарлы:
– Что тут у вас произошло?
Крыс охотно пояснил:
– Кира свалилась с лестницы на Рефа, чем, похоже, вышибла из него последние крохи вежливости.
– Так нужно помочь им! – теперь уже обеспокоенно воскликнула Аниль. Видимо, самая сердобольная в этом дурдоме.
– Ага, в такой темноте? – не согласился крыс. – Ну-ну, давайте. Мало нам двоих пришибленных, так все вместе будем там внизу лестницы валяться.
– О, лестница во тьме ночной сулит нам всем заупокой, – меланхолично присоединился Тавер.
– Ну, началось! – едва ли не зарычал крыс.
– А мне понравилось, – тут же возразила Дарла. – Особенно про заупокой.
Невидимый в темноте Реф приглушенно выругался, снова поминая демонов изнанки. На этот раз в том контексте, почему они до сих пор не смилостивились и не утащили куда-нибудь его одногруппников. Я к тому моменту кое-как все же отодвинулась в сторону, но встать все равно не могла. Нога болела адски, даже слезы навернулись на глаза. Так я и сидела, держась за больную ногу, сжав зубы и молча плача.
– Ой, а я про заупокой еще много могу, – между тем радостно говорил Тавер. – Это такое замечательное слово! Рифмуется со всем подряд!
– Извините, что отвлекаю, – едва ли не рявкнул Реф, – но когда у вас там закончится заседание поэтического кружка, может, все-таки соизволите спуститься и помочь?!
– Ага, как спускаться? – скептически поинтересовался крыс. – На ощупь? Вы сами, что ли, встать не можете?
– Я не могу, – зло ответил Реф, – тут пол треснул, нога застряла.
– Кира! –