.

и отлично. Я и не хотел.

      Он говорит правду, и я выдыхаю – стало быть, угадал. Черт, я знаю его семнадцать лет, разве могло быть иначе?

      Михась указывает пальцем на себя:

      – Кто за меня?

      Я поднимаю руку. Прости, Михась.

      Однако я единственный.

      Михась почти не реагирует, словно знал наперёд, что будет именно так. Я заведомо был в фаворитах. Я – связующее звено между всеми ними. Братья Воронюк – сыновья моей крёстной, мы знаем друг друга с пелёнок. Ваня – друг детства. С Михасем мы с пятого класса дружим. Женя – родной брат. Я свёл их вместе и закрепил на себе, как втулка, на которой держатся все спицы нашего колеса, нашего катета, если угодно мистеру Стивену Кингу.

      Я понимаю, что уже выиграл, но Михась для формальности наставляет палец на меня. Ему даже не надо называть моё имя – руки Жени, Вано, Витоса и самого Михася уже в воздухе.

      В одно мгновение я становлюсь главой прайда… Неожиданно. А впрочем, почему нет? Из всех здесь присутствующих я больше всего подхожу на эту роль. Что ещё я умею? Командовать – вот всё, что я могу. Я не умею жертвовать собой, как Женя и Ваня, я не умею прислушиваться к точке зрения других, как Арт, я не умею быть преданным, как Витос и рассудительным, как Миша. У каждого из них есть какой-то талант, а мой – использовать таланты тех, кто меня окружает. И я пользуюсь ими на всю катушку. Когда мне нужна компания, я звоню братьям Воронюк, когда машина и свободные руки – Ване, когда нужно настроить компьютер – Мише. Не говоря уже о брате. Он младше меня на год, но я кручу им, как хочу и когда хочу. Я использую друзей для своих целей, но сейчас это на руку всей группе. Сейчас моя цель – выжить любой ценой, и, думаю, наши интересы в кои-то веки совпадают.

      Михась хлопает меня по плечу:

      – Поздравляю.

      – Спасибо. Но ещё нам нужен заместитель.

      – На кой фиг? – хмурится Женя.

      – На случай, если… ну, знаете, вожака вдруг не станет.

      Все настороженно переглядываются, словно я собрался прямо сейчас лечь и умереть.

      – Тогда ещё р'аз голосуем? – воодушевляется Виталик.

      – Нет, – отвечаю. Хватит с меня голосований. – Зама назначит главный.

      Никто не перечит. Теперь уже поздно.

      Я остаюсь верен своему первоначальному выбору:

      – Михась.

      Мой друг криво улыбается. Не знаю, испытывает он радость или огорчение, но, думаю, в нём и того и другого понемногу. Отныне решения буду принимать я, в то время как ответственность за последствия нам предстоит делить поровну.

      – Я всё равно не останусь с бабушкой, – щурится Арт из клубов табачного дыма.

      По лицу Жени расплывается мстительная улыбка.

      – Если я скажу, ты останешься один, – отвечаю ему.

      – Пожалуйста, – пожимает плечами Арт. – Мне по фиг.

      Все с подозрением косятся на меня. Я блефую. Оставлять здесь кого-то – плохая идея, и в этом споре Женя уже обречён на поражение. Но я играю вновь обретёнными мускулами и слежу за реакцией. Они покупаются на мой блеф. И мне это чертовски нравится.

      – Никто