отливом. Очень странно выглядел на таком лице румянец. Он смолчал.
Уходя, Ли бросила: «спасибо за портрет». Вот коллеги обзавидуются! Она всем портрет показала. «Ну и ну! Похожа!» – говорили все. На обороте было его имя и слова любви. Ли всем дала прочитать. «Мне жаль, что вы не хотите говорить со мной. Поэтому я вам пишу. Меня зовут Андрей Прохоров. Своим равнодушием вы не оставили мне выбора. Я люблю вас. Выходите за меня замуж».
– Знаете, куда он меня пригласил? В ресторан! Вот развлечение, да?
– Он ничего. Молодой, – говорили ей. – Влип в тебя – по уши. Пойдешь за него?
– Еще чего.
Андрей Прохоров не сразу понял, почему так пялятся на него все официантки. А когда понял, рванулся и ушел. Исчез он надолго. Но прошло месяца полтора, и его снова увидели на привычном месте.
После этого случая Ли стала просить других официанток обслужить инженеришку, когда он садился за «ее» стол. Он ничего не мог понять. Каким это образом поменяли столы? Куда бы он ни сел – Ли не принимала заказ.
Наконец однажды Ли поняла, что способ вырваться в люди есть.
…Он был еще нестар. Лет сорок пять. Солиден. С увесистым брюшком. Взгляд властный, но в то же время какой-то мутный, неустойчивый, словно задерживать на ком или чем-либо свой взгляд он считал слишком обременительным для себя. Начальник крупнейшей в городе промтоварной торговой базы. Жены у него не было. Во всяком случае, все усилия Ли по ее выявлению были напрасны. Вадим Соломонович. Он и стал ее первым мужчиной. Колечки, браслетики, импортные шмотки.
Когда он приходил в ресторан, то всегда садился за «ее» столик. Ему не потребовалось много усилий, чтобы соблазнить девочку-конфетку, достойную Парижа. После того, как она узнала, что он – начальник базы…
Ли вскоре поняла, что Вадим Соломонович (а она именно так его всегда и звала) очень ей нравится. Нет, кроме шуток. Не за шмотки и колечки.
Жест толстыми пальцами, которым он подзывал официантку, загребущий какой-то жест, почему-то волновал ее. И было больно, если он звал так не ее, а какую-то другую девушку. Жест у него был один. На всех.
Зная, кто он, начальство позволяло Ли немного посидеть с ним вместе. Вадим Соломонович всегда заказывал для нее шампанское. Или хорошее грузинское вино. Самое лучшее, которое для него всегда было в этом ресторане.
Вадим Соломонович видел, как шампанское кружит голову девочке. Ли быстро пьянела… И становилась еще очаровательнее.
– Балерина! – восклицал солидный любовник.
Она не несла чушь, не была ни весела, ни грустна, не становилась ни на каплю развязнее, но оторвать взгляд от нее было невозможно. Она мягко и призрачно светилась. Никакое фото не могло бы передать особую, только ей свойственную туманность в широко расставленных глазах.
Сама она чувствовала, как растворяется усталость в ногах, каблуки становятся продолжением ног, расслабляются, влюбляются друг в друга неторопливые мысли. И больше ее ничто не раздражает. Ни шуба из «чебурашки», ни Людка-повторюшка,