дальше он забирался, уточняя дорогу у каждого костра, тем сильнее ощущал перемену настроения. Мужчины сбивались в небольшие группки и вели тихие разговоры, склонив головы, или сидели поодиночке, мрачно заряжая оружие и затачивая ножи.
По мере приближения к цели имя Эрмона Хазбенда узнавали уже все и уверенно показывали пальцем направление. Имя будто магнитом затягивало Роджера в сгущающуюся толпу мужчин и юношей, вооруженных и напряженных. Шум нарастал, голоса били по ушам, словно молотки по наковальне.
Хазбенд стоял на камне, как загнанный в угол серый волк, в окружении тридцати или сорока сердито гомонящих людей. Они явно требовали ответа, но не могли умолкнуть, чтобы его услышать.
– Мы должны! Ты сам знаешь, Эрмон, у нас нет выбора! – кричал долговязый тип в потрепанной шляпе.
– Выбор есть всегда! – проревел в ответ Хазбенд. – Настал час выбирать, и, Бог даст, мы поступим мудро!
– Ага, когда на нас направят пушки?
– Нет, нет, вперед, мы должны идти вперед, или все потеряно!
– Потеряно? Мы уже все потеряли! Мы должны…
– Губернатор отнял у нас выбор, мы должны…
– Должны…
– Должны!..
Слова тонули в яростном и разочарованном реве. Поняв, что ждать бесполезно, Роджер без раздумий протолкнулся между двумя фермерами и ухватил Хазбенда за рукав.
– Мистер Хазбенд! – прокричал он на ухо квакеру. – Надо поговорить!
Хазбенд, не глядя, стряхнул чужую руку, потом замер и моргнул. Квадратное лицо над торчащей бородой побелело, глаза расширились; квакер качнул головой, а потом уставился на Роджера, будто увидев привидение.
Сердито отмахнувшись от толпы, он спрыгнул с камня и потянул Роджера в ветхую покосившуюся лачугу, которая стояла в тени кленовой рощи. За ними последовали несколько человек, продолжая яростно жестикулировать и возражать, но Роджер захлопнул дверь прямо у них перед носом и задвинул щеколду, а затем еще и привалился к ней спиной. Затхлый воздух пропах пеплом и горелой едой.
Хазбенд схватил черпак и принялся жадно пить из ведра – единственного предмета в этой лачуге, расположенного у очага. На полу валялся мусор. Видимо, хозяину лачуги пришлось спешно ее покинуть, и все вещи он захватил с собой.
Успокоившись, Хазбенд одернул рубашку и пригладил волосы.
– Как вы здесь очутились, друг Маккензи? – спросил он, как всегда, мягко. – Вряд ли вы решили присоединиться к делу регуляторов?
– Верно, – согласился Роджер и бросил беспокойный взгляд на окно. Однако, несмотря на продолжающийся снаружи спор, штурмовать лачугу никто пока не собирался. – Прошу вас перейти со мной реку – под белым флагом, гарантией вашей безопасности, – чтобы переговорить с Джейми Фрейзером.
Хазбенд тоже глянул на окно.
– Боюсь, время разговоров давно минуло, – произнес он, скривив губы.
Роджер тоже так считал, но был намерен выполнить свое задание.
– Губернатор не желает кровопролития в колонии. Если уговорить людей