второй год – якобы чтобы наверстать пропущенное за месяцы болезни, но на самом деле чтобы хоть как-то вытянуть мою плачевную успеваемость. Моя мать возлагала большие надежды на миссис Петерсон, невозмутимую руководительницу шестого класса. Она даже своим приятельницам по Клубу Женщин Колледжа призналась: «Может, хоть она сделает из Линды человека».
Была только середина ноября, а я уже в третий раз с начала года оказывалась в кабинете директора за драку.
Дверь распахнулась, и с финальным «…просто возмутительно!» оттуда вылетела миссис Бримм. Мистер Свенсен с усталым лицом ждал в дверях и, казалось, чувствовал себя еще более поверженным, чем я. «Если миссис Петерсон еще не передумала делать из меня человека, – подумала я, – лучше бы ей поторопиться!»
Через неделю, после пяти дней отстранения от учебы, наказаний дома, громкой выволочки от обоих родителей и визита к родителям Джонни Уэлсона, где я должна была «извиниться» самым спокойным голосом, на который только была способна, я наконец вернулась в школу.
Теперь я стояла за дверями класса, слушала веселый шум внутри, и от одной мысли, что я увижу самодовольные рожи одноклассничков, меня тошнило. Вдруг чья-то рука коснулась моего плеча, и ласковый голос миссис Петерсон произнес:
– Ну наконец-то! Господи, Линда, я так по тебе скучала!
Я посмотрела в ее глаза, обрамленные сеточкой морщин, а она широко улыбнулась мне.
– Я хочу кое о чем тебя попросить, – продолжала она, ведя меня за собой. – Я тут подумала, что наш класс надо немного украсить. Может быть, мы нарисуем на стене вставшую на дыбы лошадь – вроде тех, что ты рисуешь у себя в тетрадях? Ты у нас высокая, сможешь нарисовать большую лошадь, чтобы заполнить панель у окна. Можно будет заняться этим во время чтения или после занятий.
Я улыбнулась ей, мигом позабыв о своих проблемах.
– Подойди к моему столу, когда класс усядется, и я объясню тебе все в подробностях.
Я кивнула, польщенная и согретая ее вниманием. Она легонько сжала мою руку.
Когда я проходила мимо парты Элис Ли, та улыбнулась и слегка ущипнула меня. Я обернулась и посмотрела на ее круглое жизнерадостное лицо, а она тихо сказала:
– Привет.
Внезапно я услышала за спиной хихиканье и громкий шепот:
– Глядите-ка, пугало вернулось.
Это был Черри. «С ним я разберусь после школы», – яростно подумала я. Желудок сжался в кулак.
– Тупица, тупица! – вполголоса пропел Уорди Мастерсон.
– Как погодка там, наверху, а, Каланча? – пробился сквозь взрыв смеха голос Джона Росса, и я ощутила, как все внутри меня закипает.
Затем раздался другой голос – музыкальный и звучный – и шепот и смешки разом стихли.
– Каланча? – спросил кто-то, не веря своим ушам. Все мы мигом повернулись туда, откуда шел этот голос. Миссис Петерсон выпрямилась во весь рост, глаза ее непонимающе расширились.
– Кто это назвал нашу Линду «Каланчой»? – недоверчиво переспросила