Он был командиром отделения и имел абсолютно славянский тип лица. – Мы это уже слышали. Что ты знаешь, Кубинец? Давай рассказывай.
– Это не Грабля, – вздохнул Сергей. Он наконец вытер голову и вытащил из шкафчика спортивные штаны. – И телефона в кубрике нет.
– Конечно, нет, – буркнул Вихрь. – Мы уже все обыскали.
– Ну, спросите тогда у старшины, – сказал Сергей. Он накинул спортивную куртку и повернулся к Кавказцу. – Я пойду к Саньку зайду на полчаса.
– Давай, – задумчиво ответил командир отделения, провожая его взглядом. – Хотя подожди! Тебя же с нами целый день не было? Откуда ты…?
Сергей махнул рукой и вышел.
Когда он вернулся, атмосфера в кубрике совершенно изменилась.
– Братишка, ну извини ты меня! – покаянно бормотал Вихрь, стоя возле кровати Грабли и прижимая руки к груди. – Ну, вот гадом буду, ну ошибся я, ну бывает!
Грабля оторвался от книги и солидно произнес:
– Я же тебе говорил, что это не я. Как же ты быстро на меня подумал!
– Грабля, да я… ну, понимаешь…
– Да хватит уже вам, – зевнул Кавказец. – Вихрь, ты тоже хорош. Надо было сначала у старшины спросить, а потом уже на Граблю бочку катить. Всех тут переполошил.
– Кавказец, нет, ну ты сам подумай! – повернулся к нему Вихрь. – Захожу я, значит, в кубрик…
– Отбой! – повысил голос командир отделения. – Хватит уже, Вихрь, ну тебя на фиг…
– Нашли? – спросил Сергей, усаживаясь на кровать.
– Нашли.
Кавказец внимательно посмотрел на него.
– Старшина заметил, что время пользования телефоном истекло, зашел в кубрик и забрал телефон с тумбочки. Он-то уже знает, у кого какой. Дневальный его видел, конечно, но старшина настолько привычен и обычен, что он на него и внимания не обратил. А ты как…?
– Ну, вот и хорошо, – прервал его Сергей. – Устал я чего-то. Спать хочу.
Скрывая свое удивление, граничащее с испугом, он лег, отвернулся к стене и заснул только через восемьдесят минут. Время он чувствовал абсолютно.
Огромный белый джип – пикап с пулеметом в кузове, грязный и запыленный до такой степени, что его естественный цвет угадывался с трудом, медленно катил по грунтовой дороге, поднимая густые клубы пыли. В просторной кабине джипа сидели трое бородатых мужчин. Они были одеты по-разному, но удобно – в просторные солдатские штаны и камуфлированные легкие куртки разного цвета с наброшенными на плечи разгрузками. У всех имелось оружие: привычные на Ближнем Востоке «калашниковы». На брезентовых поясных ремнях висели заполненные до отказа подсумки для патронных пачек и гранат. У каждого на голове была надета «арафатка» – арабский мужской головной платок, служащий защитой от жары и пыли.
– Темнеет, – сказал сидевший за рулем худощавый араб с длинным, слегка вытянутым вперед носом и близко поставленными глазами. Он озабоченно оглянулся на соседа. – Может, фары включить?
– Нет. Нельзя, – спокойно сказал сидевший рядом с ним плотный