Пришел, я с ним побеседовал. Мне он очень даже пришелся по душе. Глаз не отводит, говорит вроде бы искренне. Правда…
– Что?!
– Часто что-то увольняться ему приходилось.
– Как часто?
– Да за минувший год шесть раз место работы менял. Наши кадровики даже запаниковали, когда я заявление подписал. Глаза тут округляли, шипели! – Вадим Сергеевич побарабанил пальцами по столу, снова закрутив крепкой шеей. – Может, и правы были, черт его знает! Я вот на свое личное впечатление понадеялся! Оно ведь никогда прежде меня не подводило, а тут облажался…
Психологом в фирме оказалась женщина лет пятидесяти с ярким макияжем, который только прибавлял ей возраста. Представилась Нонной Андреевной и долго говорила на пространные темы, вовлекая Грибова в беседу. Тестировала его, понял Грибов минут через десять, жутко утомившись в ее душном кабинете.
– Виктор Синицын… – задумчиво произнесла она, сложив кончики пальцев перед собой. – На мой взгляд, адекватен и уравновешен. Причем весьма уравновешен. Производил впечатление порядочного, умного и грамотного человека. Его поступок полностью перечеркивает все мои представления… Понимаете, о чем я?
– Да уж конечно! – язвительно отозвался Анатолий, видимо, не произвел он на Нонну Андреевну должного впечатления. – На ваш взгляд, как психолога, что могло его заставить?..
– Именно заставить, Анатолий Анатольевич! Именно! – перебила она его. – Сам бы он никогда на такое не решился, мне кажется. Он был полон жизни, планов каких-то. Жениться собирался.
– Он не был женат?
– Официально нет, но уже продолжительное время жил в гражданском браке с Мальиной Викторией. Прекрасная девушка, работает секретарем у одного очень уважаемого человека. Так вот Виктор недавно поделился со мной одним своим секретом.
– Секретом?
– Ну, или сюрпризом… Он готовил его для Виктории. – Нонна Андреевна печально улыбнулась. – Он собирался сделать ей официальное предложение и даже просил меня проконсультировать его.
– В вопросе?
– Покупка кольца! Он не знал, что может ей понравиться. Вот и просил у меня совета. Теперь понимаете, почему я в недоумении? – Она покачала головой, перегнулась к нему через стол и прошептала: – А это не было насильственной смертью, нет?
– Разберемся, – пообещал Грибов, а сам тут же насторожился.
Заполучить еще один висяк в лице этого висельника он совершенно не желал. Их и без того хватало! Да и не было оснований так думать, абсолютно никаких. Предварительное заключение эксперта служило тому подтверждением. На теле ни единого следа, указывающего на то, что Синицына в петлю затащили насильно. К тому же хоть и кощунственно так говорить и думать, но, ко всеобщей радости, в кармане умершего отыскалась предсмертная записка.
«Я сам», – значилось в ней. Пускай она не была написана от руки, а была распечатана на принтере, но ведь на его – Синицына – принтере, а не на чьем-нибудь. Это установили достаточно быстро, поскольку имелась характерная темная полоска прямо по центру листа.