в умах людей – не меньшую, чем некогда земная твердь. Хотя никому, кроме учёных, не нужен – им бы одним и обсуждать его. Выбрали же его для просвещения глупых дворян только потому, что он опровергает Писание нагляднее множества других. Меж тем доказательство сего факта неведомо почти никому, а чтобы повторить его, нужно иметь во лбу не менее восьми пядей. Прошло двести лет после Коперника, прежде чем появилось первое подтверждение движения Земли, и минуло уже почти триста, а о втором и не слышно.
– Скорее это говорит о скудном уме некоторых богословов, пытающихся трактовать Библию подобно иудеям, изучающим каждую букву Торы.
– Скорее это говорит об остром и весьма лицемерном уме просветителей. Согласитесь, если тот богослов глуп, в чём я не сомневаюсь, то почему же за ним повторяют лучшие умы? Первые говорят, что раз гипотеза противоречит Писанию, то она ложна, вторые, утверждают, раз гипотеза доказана, то ложно Писание.
– Я не вижу в том опровержения Писанию, – рассмеялся я, но Серапион остался серьёзен.
– Вы не видите, потому что разум ваш критичен и самостоятелен, хотя единственному опыту, доказующему движение Земли, вы поверили без проверки. Но другие люди даже и не таковы, им достаточно чужого мнения, особенно всяких ниспровергателей. Опасаться надо не тех, кто ищет, а тех, кто объясняет находки к ниспровержению Бога, хотя их можно причислить к проявлениям премудрости Господней. Помните бедуинов Мегиддо? Что случилось бы со всеми нами, возьмись вы объяснять им учение Коперника или хотя бы Птолемея, ибо и его расчётов вам вполне бы хватило?
– Я, выходит, обманул их, – вздохнул я.
– Нет, – отверг он с решительной убеждённостью. – Вы сообщили им высшую, религиозную истину, минуя все научные расчёты, ибо такие совпадения находятся всегда в руках Провидения. Религия – добрая магия, и принадлежит потомкам Сифа, наука – магия злая, она в услужении наследников Каина. Здесь совпали не земная тень с Луной только, а ещё и наше злоключение. Наша задача – узреть проявления высшего замысла и соответствовать ему. Я верю ему без сомнений.
– С этим последним я не спорю, но я не разделяю ваших опасений касательно нашей науки, скорее уж вы должны опасаться учений иллюминатов.
– Наука, какое бы открытие отныне ни совершала, всегда будет в руках бесчестных философов, чьей целью отпадение людей от Творца. Простецов, которых будет захватывать Просвещение, станут учить, что наука, а не Бог, дарит им истинные блага. Но один только вопрос будет замалчиваться, ибо есть сфера, которая никогда не будет подвластна науке – мысли и духа.
– Что же я могу сделать? Мои интересы иные.
– Не предавать эту сферу забвению. И поразмыслите на досуге, зачем нужна наука, если есть манна небесная?
Мы помолчали, и я видел, как три или четыре раза метеоры, словно шарики прокатились по небу, прежде чем мы продолжили.
– Сделав со мной круг, вы привели меня к тому же месту. Итак, неужели у меня есть доказательство,