добра, и ты ее полюбила, и обязательно расскажешь ей все – про меня, нашу с Марком Луцием жаркую страсть, про дом, который он наймет для меня, – с опаской думала Теренция, искоса наблюдая за беззаботно щебечущей рабыней. – Или эта девушка проста, бесхитростна, не коварна? Впрочем, надо будет посоветоваться со Сципионом. Если он собирается дарить мне еще рабов из числа тех, кто трудится в его доме, это может плохо закончиться. Возможно, Лепида и глупа, но не настолько, чтобы смиренно наблюдать, как ее муж сближается с другой женщиной…»
Чем ближе становились термы, тем быстрее шагали Теренция с Петрой. Подгоняемые предвкушением долгого удовольствия, они, увидев резные белоснежные колонны, одновременно радостно воскликнули:
– Наконец-то!
И, переглянувшись, расхохотались, привлекая внимание своей юной беззаботной веселостью.
Осознав, что почти все мужчины, прохаживающиеся на площади перед термами, пожирают глазами две стройные фигурки в ярких палах, Петра смущенно опустила глаза. Теренция, наоборот, распрямила плечи, подняла подбородок и, горделиво поглядывая по сторонам, важно прошествовала к входу для женщин. На пару мгновений замешкавшись (надо было отыскать несколько самых мелких монеток, а они где-то запропастились), она юркнула в просторный, заставленный скамьями аподитериум[26]. И, приложив ухо к стене – так и есть, отлично слышно, как мужчины переговариваются, – замерла.
– Давайте я помогу вам раздеться, – удивленно-неуверенным тоном предложила Петра, мигом уже успевшая не только снять палу, но и выскользнуть из туники. – Вы хорошо себя чувствуете?
Теренция невольно окинула оценивающим взглядом фигуру рабыни – без бедной одежды девушка хороша, как богиня, с упругой грудью, тонкой талией, длинными ногами. Похоже, точно такая же фигура была у Корнелии, гибкая, подтянутая. Та гетера казалась ленивой, неторопливой, весьма старательной. Никто не мог бы догадаться, что она думает о ком-либо, кроме возлегающего на ложе в атрии мужчины, которого надо как следует развлечь, повеселить, раззадорить бросать сестерции горстями. Только зеленые глаза иногда вспыхивали лихорадочно-умоляющим светом и белоснежные зубы мечтательно прикусывали пухлую сочную губку…
Теренция смотрела на замершую Петру – и видела Корнелию. Как та, умащенная ароматными маслами, красиво причесанная, в одной лишь полупрозрачной накидке, завязанной узлом над полной грудью, вдруг появилась в комнате. И сразу же случились ее страстный бессвязный шепот, прерывистое дыхание, нежные умелые пальцы, жаркие влажные губы. Вспыхнувший и разгорающийся интерес. В конце концов, почему бы не узнать, что чувствуют мужчины, проводя языком по коже вокруг соска, скользя по животу и еще там, ниже…
Заниматься любовью с Корнелией оказалось очень приятно. Ее пьянящие поцелуи полностью размягчили тело, сожгли вспыхивающие искрящиеся звезды, смыли, как внезапный свежий ливень, все мысли. И остались только обволакивающая нежная расслабленность и нескончаемые теплые волны, стремительные, крутые, восхитительные. Благодарная, растерянная, Теренция пыталась что-то сказать,