манекенщицы – высокая, тоненькая, с копной светлых вьющихся волос, с надменным выражением лица. Оба они были одеты во что-то черное, но я одежду не очень хорошо разглядела.
– Das wird dir noch leid tun![2] – Голос девушки был таким же холодным, как и ее красота.
– Du weißt doch, um Mitleid zu haben braucht man Emotionen[3].
Его бархатный голос заставил мое сердце учащенно биться. Да что же такое со мной происходит-то!
– Wenn alles passiert, wirst du erfahren, was Emotionen sind[4], – жестко ответила девушка.
О том, что они ругались, можно было догадаться и без перевода.
Пианист повернул голову. Его взгляд мазнул по мне, а потом перешел на лицо девушки.
Я почувствовала странный холод. Как будто меня сейчас сравнили с этой красавицей. Сравнили и дали понять, что я даже рядом с ней стоять не могу. Что ее место на пьедестале, а мое на кухне. Что я права не имею ходить по одной земле с ней. Что…
– Verdammt![5] – пробормотал пианист и шагнул со своей спутницей в темноту.
В горле неожиданно запершило.
Они уходили. И словно подчиняясь их неземной красоте, над ними загорались не работавшие до того фонари.
Около последнего столба пара остановилась. Видимо, девушка в чем-то убеждала нашего нового жильца. Потом она вскинула руку и резко ударила пианиста по лицу ладонью.
Пощечина хлопком взорвалась в тишине. Второй замах он успел перехватить.
Что произошло дальше, я не видела. Быстро отвернулась и пошла прочь. Словно только что у меня на глазах произошло нечто неприличное.
Как она могла? Как она могла даже подумать, чтобы ударить по такому красивому лицу! Да кто она вообще такая? Как смеет рядом с ним находиться?
Если бы вылезающая из кустов Лерка Маркелова не ругалась так громко, я бы на нее и внимания не обратила, до того была поражена случившимся. Маркелова споткнулась о бортик и сгустком черноты рухнула к моим ногам.
– Вот ведь! – простонала она, глядя на свои разбитые руки.
– Лерка, ты чего? – испугалась я за бывшую подругу. Готика, ранимая психика, странные фантазии, близость к потустороннему, жизнь, полная отчаяния и душевной боли… Что там у них еще? Короче, с Маркеловой могло происходить все, что угодно.
– Ты видела… этих? – Лерка кивнула в сторону кустов, из которых выпала.
– Ты чего тут делаешь? – рассердилась я. Достала она меня со своими шуточками и загадками.
– Новенькие из вашего дома – просто улет! Ты с ними уже успела познакомиться? А чего одна? Где Пашка? – Маркелова могла засыпать вопросами Эйфелеву башню. – Хотя видела я его. Топал со своим друганом Витьком в сторону универмага. Поссорились, что ли?
– Ни с кем я не ссорилась! – Вот уж кого я с Маркеловой не собираюсь обсуждать, так это Колосова. Тем более он меня никогда в жизни не провожал с тренировки.
– У Малининой только и разговоров,