рий своей жизни. Сделай свой увлекательным…
В какие только места не заносила меня страсть к поискам старинных сокровищ! Сколько городов, стран, болот, пустынь и озёр были мною изучены и отработаны с применением всевозможных поисковых технологий и аппаратуры. А уж со сколькими людьми я вёл разговоры о кладах всех размеров и эпох…, их вообще не сосчитать. Но, честно сказать, из всей этой громады самой разной информации больше всего мне запомнилась история о действительно необычном кладе, которую поведал мне бывший одноклассник, с которым я поддерживаю дружбу уже более полувека. И больше всего мне в его пространном повествовании понравилось то, что для открытия просто грандиозного клада, заложенного московским домовладельцем во времена НЭПа, был использован всего один поисковый инструмент – обычный колун.
Пусть простят меня читатели, но посвящать их в данную кладоискательскую быль я буду достаточно медленно, с множеством, казалось бы, совершенно несущественных подробностей. Но поверьте бывалому поисковику, во многих моих поисковых приключениях решающую роль сыграли именно мелочи. Впрочем, хватит уже вступительных речей, пора передать слово основному рассказчику.
«Эту историю рассказала мне моя бабушка – Татьяна Петровна Мозгачёва в далёком 1961 году. Немногие теперь помнят, что именно в апреле того года вся наша страна праздновала первый полёт в космос Юрия Гагарина. Мы, мальчишки, конечно тоже не могли пройти мимо этой животрепещущей темы. Частенько собираясь на чердаке старинного деревянного особняка, расположенного в Малом Головине переулке, наша компания мечтала о предстоящей взрослой жизни. Там мы взахлёб спорили о будущих полётах на иные планеты и прочих в ту пору фантастических проектах. Но когда аргументы заканчивались, возвращались к чисто мальчишечьим развлечениям – копались в мусоре сильно захламлённого чердака, воображая себя опытными кладоискателями.
Из всей нашей компании повезло только Борису Эйку, ведь именно он однажды на самом деле отыскал большой керамический сосуд, на дне которого лежали пять царских монет достоинством по 15 рублей. Не споря, мы решили разделить их поровну, поскольку нас тоже было пятеро. Но Борис (т.к. он был самый старший из нас) захотел предварительно почистить сильно закопченные монеты. Заодно он хотел продемонстрировать их своему деду как доказательство его, несомненно удачного «чердачного» подвига.
Это происшествие случилось в среду, а уже в пятницу меня вызвали прямо с урока в учительскую, где у окна сидели все мои сотоварищи по чердачным приключениям, а за столом напротив еле-еле уместился грузный дядька в сером свитере и сильно измятом коричневом пиджаке. Все мы тогда учились в школе №610, которая стояла на углу Малого Головина переулка и улицы Сретенка. Она и сейчас расположена на том месте, где прежде высился православный храм, снесённый в начале 30-х годов прошлого века.
Так вот, тот мужчина в мятом пиджаке оказался оперативником из самого МУРа (Московский уголовный розыск)! Он долго расспрашивал нас о том, где, кто и сколько каждый нашёл монет. Затем попросил проводить его на то самое место, где был найден этот кладик. Однако присутствовавший при допросе завуч разрешил ему взять только двоих из нас в качестве провожатых. В общем, показывать чердак пошли я и Борис. С большим трудом протиснувшись в окошечко над входным крыльцом, оперативник долго копался в чердачном мусоре, поднимая тучи едкой пыли. Тщательно перетряхнув все найденные по ходу дела горшки и прочие ёмкости, работник МУРа напоследок наказал нам никому не рассказывать про нашу находку и только после этого разрешил идти по домам.
Едва он скрылся из глаз, как я накинулся на Бориса с обвинениями в предательстве нашего кладоискательского сообщества. Но тот клялся и божился в том, что никакой милиции лично он ничего не говорил. Вскоре выяснилось, что когда мой приятель притащил закопченные монеты домой и принялся отчищать их на кухне керосином, то их увидел его дед – старый будёновский вояка. Недолго думая, он сгрёб монеты в карман и отправился с ними (от греха подальше) в ближайшее (61-е) отделение милиции. Дежурный прямо при нём сообщил о находке в МУР, откуда пообещали на следующий же день прислать своего дознавателя…
Разумеется, сохранить в тайне столь необычайное происшествие я не мог и со всех ног помчался к своей бабушке, с которой всегда делился своими детскими секретами и проблемами. Она внимательно выслушала мой сбивчивый рассказ и после этого коротко упомянула о том, что во время войны (ВОВ) в подвале нашего дома №3 (корп. 2) был найден куда как более грандиозный золотой клад. Но далее никаких подробностей не последовало, и весь остаток дня я упорно размышлял о том, чьё же это могло быть золото, и почему его нашли именно во время войны?
Вечером того же дня, когда к бабушке приехала её подруга Алевтина Илларионовна, с которой она училась ещё в царской гимназии, я решил раскрутить её на несколько большую откровенность. Вскипятил на кухне чайник и принёс его старым подругам в качестве этакой невинной взятки. Заодно (расставляя на столе чашки, вазочки с конфетами и баранками), я словно бы случайно упомянул о том, что вся шестикомнатная коммунальная квартира, некогда целиком