затоптали. Дружина великого князя оказалась покрепче и выстроилась перед Всеволодом стеной, однако лихославцы пробили в ней брешь всего несколькими ударами. Изяслав Могутной ворвался в образовавшийся проход и налетел на Всеволода. Его вороной конь двинул белую княжескую кобылу грудью, и та завалилась набок, придавливая седока. Всеволод закричал от боли и принялся судорожно выкарабкиваться из-под лошади, но у него ничего не получалось, и он только беспомощно бил по траве ладонями и изо всех сил пытался оттолкнуть от себя седло.
Его ближний слуга Гостибор тут же пришел на помощь своему господину, но в руках Гостибора был не меч, а тяжелое древко темно-красного знамени с золотым соколом – в этом бою князь доверил ему быть знаменосцем. Изяславу пришлось отвлечься на слугу, и пока он пытался пробить его шлем булавой, Всеволод все-таки выбрался из-под кобылы и, петляя зайцем и припадая на ушибленную ногу, бросился наутек. Шагах в двадцати, в самой гуще сражения, его уже поджидали городские сторожа во главе с его шурином Мечиславом. До них оставалось рукой подать, но доспехи на князе были слишком тяжелыми, а сам он хромал так сильно, что больно было смотреть.
Изяслав тем временем уже успел расправиться с Гостибором. Знамя выпало из рук княжеского оруженосца и примяло траву. Железные рыцари Лихославля принялись топтать багряное полотнище с соколом конскими копытами.
А на другом конце поля сеча шла совершенно иначе. Как только конный полк Буривоя оказался за спинами лихославцев, они впали в панику. Никакого сопротивления оказать они в этот миг не могли. Столичные всадники налетели на них и принялись громить булавами и кистенями, рубить мечами и саблями, колоть копьями и добивать сулицами. Некоторые уже начинали бросать драку и накидываться на обоз, чтобы первыми разграбить чужое добро.
Избыгнев привстал в стременах, посмотрел далеко вперед через головы разбегающихся врагов, и тревожно прокричал:
– Беда, господине! Стяга великого князя не видно. Похоже, что весь его полк растоптали!
– Не может быть! – взревел от ярости Буривой. – А ну, все за мной! Спасем Всеволода, или грош цена нашей победе!
И он первым пришпорил коня, направляя его вперед. На поле уже давно творилась сумятица. Трудно было понять, где свои, где чужие. Всадники гоняли по кочкам пехоту, лишь изредка сталкиваясь друг с другом. Витязи из противоположных войск узнавали друг друга по цветным знакам, которыми были разрисованы их щиты, плащи и доспехи. К тому же, лихославцы переняли смешной заморский обычай втыкать в свои шлемы разноцветные перья диковинных птиц, но их давно уже общипали, как кур, и ветер гонял эти мятые перья по земле. Все стремились захватить пленника побогаче, чтобы потом взять за него знатный выкуп. Но Буривой даже не думал об этих плодах победы. Он промчался сквозь остатки обозных полков, рассек растерянные тыловые отряды и налетел на передовую линию лихославцев,