выходила замуж, чтобы сидеть дома и смотреть в стенку. Мне некуда одеться прилично. Он никуда меня не водит…
– Наверное, он работает, – мягко замечаю я.
– Конечно, рабо-отает, – передразнивает она, – только когда что-то нужно Нике или Вадиму, то у него всегда находится время для них.
Ника и Вадим – это дети Семена Михайловича от первого брака.
– Это же дети, – говорю я.
– Ну и что? Я же не против того, чтобы они здесь жили! – возмущается Тамара.
Я дипломатично помалкиваю. Думаю, что даже если бы Тамара и была против, на решение Семена Михайловича это никак бы не повлияло.
– Тем более, – продолжает Тамара, – Вадиму уже девятнадцать. И он не ребенок. Я предлагала Семушке, чтобы он купила Вадику квартиру, а Ника могла бы жить со своей матерью!
Какая-то фальшь чувствуется в ее тоне, голосе, словах. Мне кажется, что ее предложения по поводу того, где должны жить его дети, не встретят понимания у Семена Михайловича. И Тамара это прекрасно знает. Но для меня она продолжает играть роль капризной красавицы.
– Он успевает все. Встретиться с Аллой, хотя видит Бог, ей это не нужно. Поговорить с Вадимом, посидеть с Никой. И только моя очередь наступает в последнюю очередь, – Тамара понимает, что фраза получилась не слишком красивой и быстро добавляет, – До меня ему нет никакого дела.
Возможно, я несправедлива к Тамаре, но мне ее не жаль. Все что она говорит, звучит как-то неестественно. Что я должна отвечать? Опять плести сладкую чушь о том, как он ее любит? Я сомневаюсь, что Тамара сможет оценить Семена Михайловича, который сумел преуспеть в жизни и сохранить нормальные отношения со своей бывшей семьей. Я понимаю, что Тамаре не нравится его решение о том, что дети будут жить с ним. Ей гораздо лучше было, когда Ника и Вадим жили со своей матерью. Но теперь – и Тамара об этом знает – Алла уезжает во Францию – «Зачем ей Франция, этой старухе?», а «детишки» будут жить с папой.
Тамара еще раз всхлипывает и закуривает очередную сигарету.
– Они меня все ненавидят, – повторяет она уже более спокойно.
– Ну что вы, – говорю я, – просто к этому нужно привыкнуть, – у него есть семья и с этим ничего не поделаешь.
– Его семья – это я, – убеждает меня Тамара, и я понимаю, что мне лучше вообще помалкивать. Иначе, разговорам не будет конца, – Я же не против того, чтобы он общался с детьми…
За окном кухни догорает теплый осенний день. Я вытираю стол и прощаюсь с Тамарой. Она смотрит на меня, как на человека, не способного понять всех ее переживаний. Но я – сама нейтральность. Тамара вздыхает и уходит. Листья продолжают падать, беззвучно опускаясь на чуть согретую осенним солнышком землю. Мне нравится тишина вокруг.
– 2 —
Я прислушиваюсь к себе… Не могу отделаться от чувства, что сделала шаг назад. Все-таки советское воспитание сделало свое дело – сфера обслуживания это сфера обслуживания. Хотя, по сути дела, чем отличается работа домработницы