Слева мелькнула мышеловка с засохшим прошлогодним сыром: видно, мыши знали о ней еще от прабабушек своих прабабушек, и не трогали. «Бесплатный сыр», – хмыкнул хорек и пробежал мимо. Время от времени он поднимал кверху нос и что-то вынюхивал: «Он должен быть здесь, мой вкусный деликатес!» Наконец хищник остановился у красивой резной двери, украшенной изображениями причудливых зверушек.
Еще раз принюхался и довольно повёл мордой: «Ага, подлостью пахнет – не иначе как чья-то душа гниет». Хорек стал искать лаз и довольно быстро нашел его. По другую сторону он обернулся уже не хорьком, а маленьким получеловечком-полукозлом. Но на самом-то деле это был не хорек, и даже не колдун, это был Падальщик, тот самый слуга черной гадалки Лилианы – Сатир. Человек-карлик с козлиными ногами и бородкой под Мефистофеля, немного прихрамывающим то на одну, то на другую ногу. Внешний вид его был мерзок и ужасен, поэтому, чтобы не пугать людей (а ему надо было именно не пугать, а наоборот – привлечь), он надевал небольшой туманный плащ, который хоть и не мог закрыть полностью его безобразного тела, но в глазах собеседников размывал детали. Но чаще всего Падальщик принимал образ какого-нибудь зверя и под этой личиной выслеживал добычу-душу. И только непосредственно перед трапезой он являл добыче свой истинный облик.
Больше всего на свете это существо любило пожирать человеческие души, словно какой-нибудь тридевятьземельский гурман – лягушачьи лапки. Причем он любил не просто души, а с запашком – прогнившие до основания от злобы, ненависти и греха. Просто душа его не интересовала. Более того, от светлой и чистой души его воротило, как от самого ядовитой отравы. За это Сатира и прозвали Падальщиком. Аппетит у него был, будто у проглота. Он вечно рыскал по белу свету в поисках «мертвых» душ. Этой еды хватало, но особым его увлечением было не просто найти «мертвую», окончательно готовую к употреблению душу. Он старался найти душу лишь слегка подгнившую, чтобы самолично довести ее до кондиции. Проще говоря, любил не просто жрать души, но и готовить их, как готовит какое-нибудь мясное азу повар-профессионал. Он получал удовольствие от самого процесса.
Запах гниющей души привлек его и в этот раз. В чисто убранной комнате он увидел молодого человека, который вертел в руках нож. И тут же, будто в голову ему пришла какая-то мысль, остервенело воткнул его в деревянный стол – да так, что стоявшая на столе ваза с фруктами чуть не слетела на пол. Какой колоритный запах почуял Падальщик! Коктейль из ненависти, зависти и жадности. Он посмотрел внимательно на человека и через минуту знал про него почти все. Эта душа еще не готова к окончательной трапезе. Но это и к лучшему: надо еще немного подождать и поварить. Добавить специй – предательства, зависти, жадности. Добавить, как масла, побольше подлых поступков (кашу маслом не испортишь), обвалять в муке жестокости. Словом, требовалось вмешательство опытного кулинара – а то кто его знает, возьмет и станет исправляться. Начнёшь есть – и отравишься. И не поешь, и заразишься ещё какой-нибудь хронической болезнью вроде совести (вовек не