эмигрировало? Сколько погибло в межнациональных войнах?
– Неужели? – искренне удивляется он.
У него есть привычка прикрывать рукой рот, когда он говорит, поэтому кажется, что он все время охает.
– Вы основали свой институт в 1983 году. Вы тогда уже знали о том, что Советский Союз развалится?
– Нет, это невозможно было предсказать. Я, во всяком случае, не мог.
– Кто, по-вашему, разрушил СССР: Горбачев, профессор Шарп или сами русские?
– Ни одно, ни другое, ни третье. На эту тему есть эссе ученого Карла Дойча, которое называется «Трещины на монолите». Он – американец немецкого происхождения, профессор Гарварда. В этой работе, которая вышла в США в 1957 году, есть глава про тоталитаризм, я ее цитирую в своей книге «От диктатуры к демократии». Так вот: в то время, когда сталинский режим был еще в силе и контролировал всех и вся, Дойч писал, что эта система имеет проблемы, отметив 7 или 8 слабых ее мест. Я не думаю, что это эссе каким-либо образом повлияло на Советский Союз… То есть я подозреваю, что СССР развалил не Горбачев и не я. Кто такой я, собственно? Маленький человек.
– А когда вы начали наведываться к нам в страну?
– Я не силен в датах. Точно был в 1991-м и думаю, что вернулся еще через год или два. Первоначально прилетал только в Москву, побывал на двух конференциях в советской Академии наук, одна была посвящена этике ненасильственного движения, другая – его истории. У нас с собой были сигнальные экземпляры книги «Общественная оборона», которая готовилась к изданию в Принстонском университете. Мы раздали их представителям прибалтийских стран, которые и увезли их в свои столицы.
– Не можете припомнить, кому именно?
– Я всегда путаю имена. Госминистру Эстонии Райво Варе. Каким-то людям из правительства Латвии. Аудрюсу Буткявичюсу, тогда он был директором Департамента охраны края.
– Я в тот момент жила в Таллине и могла своими глазами наблюдать как саму вашу технологию, так и ее результат, не догадываясь, кто за этим стоял. А недавно прочитала в одном из ваших интервью: «Прибалтика – моих рук дело!»
– Эти три страны начали ненасильственное сопротивление сами, я тут ни при чем. За ними стояла история партизанской вой-ны – против советской оккупации, нацистской и опять – советской. И они решили добиваться независимости – ненасильственным путем, без какого бы то ни было влияния с моей стороны.
– Но как же вы друг друга нашли?
– Очень просто: они нас к себе пригласили. Но, кажется, вы пытаетесь увязать эти события с моей личностью? Это ошибка. Это связано с моими идеями, а не лично со мной. Идея как подвид сопротивления может явиться к самым разным людям, но при этом в их странах может ничего и не случиться. Если бы прибалты были сильными, они бы, вероятно, для достижения цели применили насилие. Но они были слабыми. Их сила была в массе людей, которые думали одинаково. На самом деле идеи, изложенные в моих трудах, уходят корнями в далекое прошлое. Вы видите на стене портрет Махатмы