где все живые, все едины,
где голоса моих детей звенят.
Где место есть для книг и для игрушек,
где смех, возня, шалашик под столом.
Где плот, сооружённый из подушек
дивана, бороздит наш дом.
Туда, где скучно просто не бывает,
где каждый рад друг другу и гостям.
И где к столу для утреннего чая
мы дружно тащим табуретки. Там
скрипят-поют негромко половицы,
им вторит чайник звонко, на весь дом.
А летом за окном щебечут птицы,
и конь-велосипед уж под седлом.
Там я смогу простить, забыть, поверить,
вернуться, передумать… Сгоряча
я не уйду, не стану хлопать дверью,
рубить узлы не буду я сплеча.
И письма отошлю – я их не посылала,
а с теми, кто не мил – я разминусь.
Ведь эту жизнь я в черновик писала,
ещё совсем немного – и проснусь!..
Но я в душе, там, в самой сердцевине,
прекрасно понимаю: не вернуть.
Земную жизнь дойдя до середины,
Я постою… и свой продолжу путь.
Есть адрес где-то в Академгородке…
Как чудесно, когда зажигается свет,
и вхожу я в квартиру, родную, знакомую.
Вспоминаю предметы, которых уж нет,
и тотчас понимаю – скучаю по Дому я.
Я скучаю по Дому, который мне был
много лет самым тёплым, спокойным пристанищем.
Он всё слышал, всё знал, ничего не забыл,
был надёжным и верным, безмолвным товарищем.
Знал все светлые, горькие наши деньки
и покой наш хранил, не впуская грабителей.
Как умел – защищал, как умел – сторожил,
навсегда полюбив своих маленьких жителей.
Был не просто квартирой. То был наш резерв,
когда в двери стучались иные опасности —
голод, бедность, нужда. Осужденье презрев,
я сдавала внаём «островок безопасности».
Уходила с детьми и шептала: «Прости!
Мы вернёмся, как только возможность появится…»
…Поменять можно всё – двери, окна, замки,
благодарность же к Дому навеки останется.
А.Б
Давай останемся друзьями,
на этом свете и на том,
беззлобно прошлое помянем,
поговорим о том, о сём.
Давай останемся друзьями…
Нам больше нечего делить,
как в воду канули обиды,
друг друга потеряв из виду,
своей судьбы плетём мы нить.
Нам больше нечего делить…
А наши дети так похожи
и на меня, и на тебя,
что верить продолжаю всё же:
мы – неспроста, и всё – любя.
Ведь наши дети так похожи!
Танк Т-34, борт 237
Я много лет стою на постаменте,
Но что-то мне мешает ночью спать.
И в памяти, как в старой киноленте,
Я вижу наступление опять.
Вокруг взрывались мины и снаряды,
Но я не дрогнул, я не прятался в кусты.
Да,