Нины давно нет молока, уж сыновья женаты, это молоко ее коровы!
Нина улыбнулась шутке, перекрестясь, благодарно заговорила:
– Слава Богу, теперь можно буренку держать без страха за жизнь.
– Слава-то егерю Соколову, он убил того медведя, – вступил в разговор Лопатин. – Много, ведь, коров задрал этот зверюга, только в нашем поселке нынче восемь голов.
– У меня породистую, черно-белой масти завалил, – пожаловался Митрофан.
– И у меня в прошлом году корову съел, – недовольно буркнул Иван, – он, ведь, уж лет пятнадцать зверствует. Сельский совет замучился страховки пострадавшим хозяевам выплачивать. Охотников у нас много, да толковых нет. Бывало, задавит медведь корову, вымя с теплым молоком съедает, а тушу заваливает землей, мхом, чтобы прокисла, да вороны не нагадили.
Хозяева тушу отыщут и охотникам покажут. Те построят вышку, ждут на ней зверя. Медведь – умный зверь, обойдет это сооружение на расстоянии, найдет по ветру запах от бедолаг с ружьями и в ту же ночь давит очередную жертву. Егерь – то поумнее оказался, перехитрил зверюгу. Он убил его ночью, без подстраховки, рискуя жизнью, прямо с земли.
Случилось это так. Медведь задрал корову рядом с полянами, где население поселка копало картошку, точнее в болоте, поросшем мхом средь поблекшего ситца частокола берез. Еще солнце не село, а буренка громко, предсмертно мычала от страшных клыков и когтей зверей. Люди, в страхе побросав ведра, разбежались по домам.
Утром задранную корову с выеденным выменем нашли в болоте. Труп следовало предать земле, но в болоте не закопаешь. Его тросом выволокли на сухое место и закопали бульдозером в шагах тридцати от изгороди.
Егерь узнал об этом на следующий день. Он пришел на место захоронения, огляделся: строить вышку для засидки не имеет смысла. Место открытое, маскировки никакой.
Соколов выкопал за изгородью яму глубиной по пояс. Ведрами натаскал вонючей требухи из желудка убиенной, оставшейся на болоте. Обложил ею яму, натер одежду и с ружьем затаился в ней.
Наступил осенний вечер. В поселке затихали голоса. Лес с каждой минутой терял очертания, и вот уже кромешная мгла поглотила округу. Андрей сидит в сырой яме, озираясь по сторонам, тяжело пахнет коровьим навозом. На душе тревожно и одиноко. Не слышно привычных голосов лесных птах. Ночью бывают звезды, но сегодня их нет, все заволокло темнотой.
Вдруг, где-то громко треснула валежина, видно что-то очень тяжелое придавило ее.
И вот уже через минуту, другую на месте захоронения выросла огромная «куча». Зверь пришел по следу волочащейся за бульдозером туши. Найдя нюхом в земле мясо, он, вобрав в себя воздуху, резко фыркнул. Соколов еще не добывал медведей, это первая его встреча со стервятником и, услышав эти мощные утробные звуки, сидя в одиночестве всего в нескольких шагах от зверя, он почувствовал, как под шапкой шевельнулись волосы. Еще сильнее застучало сердце.
Андрей крепче сжал ружье, но цель не видна. Роятся мысли: «Зачем стрелять – в кого стрелять? А если случится