у них. Кто-то гибнет в боях, кто-то стареет – ведь не все они одинаковы. Изредка появляются новые. Но основной состав, несколько десятков таких, как Джулиус, постоянен.
Бывает, они сражаются простыми солдатами. Иногда каждому дают отряд в подчинение. Но они всегда остаются Адским легионом. Теми, кто носит знак молнии. Умеют молниеносно убивать. Сражаются без лишних раздумий. Война – их жизнь.
Порой кажется, что так оно и есть на самом деле.
2. Разрушенный мир
Гай Юлий вернулся мыслями к настоящему. На улице начинало смеркаться.
«Бейсболки» в купе не было. Видно, всё-таки решил сходить поесть. Не было и парня, который ехал устраиваться на работу. Ну, этот наверняка до сих пор торчит в коридоре.
Догадка оказалась верной. Молодой человек стоял возле окна, и на шум отодвинутой купейной двери не обернулся.
Пожалуй, на понимание рассчитывать не приходится. Особенно с такой «располагающей» к доверию внешностью, как у него, Гая Юлия. Нечасто увидишь настолько некрасивое лицо. Не то чтобы отталкивающее или неприятное – просто очень некрасивое. Да ещё покрытое шрамами. В профиль Гай Юлий смахивал то ли на бультерьера, то ли на белую крысу. Сходство усиливал короткий ёжик белёсых волос. Но, как ни странно, невзрачные черты были не лишены какого-то благородства, если не сказать – аристократизма.
– Ну что, подумал над моими словами? – спросил Гай Юлий.
– И чего я не взял билет в общий вагон? Там, может, не так удобно трепаться. Не понимаю, зачем заново начинать, мейстер… не знаю, как вас.
– Меня зовут Гай Юлий, – подсказал он. – А тебя?
– Сальваторе, – опять с неохотной паузой перед ответом. Словно раздумывал, стоит ли вообще отвечать.
– Я не рвусь влезть не в своё дело, Сальваторе. Но технократы по уши в грязи. Я знаю, о чём говорю. Много повидал.
– Ну конечно. – В голосе Сальваторе слышалась ирония. – А все остальные ничего не знают, не видели – короче, круглые идиоты.
– Я нуэ. Слышал про таких? Воевал легионером.
Парень неопределённо пожал плечами:
– Не много. Слышал про изменённых, и про то, что когда-то давно их называли так – «нуэ».
– Знаешь, Сальваторе, раньше из Вэлида в Карану на поезде можно было попасть в два раза быстрее, чем теперь. Я это хорошо помню.
– Помните? Да Транспортный закон приняли двести лет назад!
– Помню. И считаю, все эти ограничения – не для безопасности. Просто власти нужен контроль абсолютно над всем… Я старше, чем выгляжу. Намного.
– Хотите сказать, вы из тех нуэ, кому продлили жизнь?
– Да. Из тех, с которыми работали психологи и техники. Вместе.
– Психологи и техни… в смысле, технократы? Вместе?
– Тогда ещё не технократы, а именно техники.
– Это всё глупые россказни. В них верят те, кому заняться нечем.
23 апреля
Надежда мешает видеть реальность такой, какая она есть. А хуже всего то, что поговорка не врёт: надежда действительно очень живуча. После того,