Ну, Машка, ты это… Того… Ладно?
– Ладно, – кивнула я. – Можно идти?
– Куда? – встрепенулась Лапочка.
– Работать.
– Иди, – махнул бывший муж и нынешний начальник. В этом весь Гошик. «Ну, это…» «Того…» «Ладно». Образцовый подкаблучник, жаль, что я поздно это заметила.
– В три приедут Йогурты! – напомнила Лапочка.
Ну все, кажется, можно перевести дух и подготовиться к встрече с Йогуртами. Тьфу ты, с Новицкими, как бы и на самом деле не обозвать их Йогуртами. И кому в голову пришло дать этой милой паре такую кличку…
Кому-кому, мне, естественно. Муж и жена Новицкие владели небольшим бизнесом: производили эти самые растреклятые йогурты, которые и требовалось разрекламировать. Кое в чем Лапочка права: к встрече следовало подготовиться, да и видок у меня не совсем чтобы… Остается надеяться, что Герман Новицкий будет оценивать мои идеи, а не внешность.
Вроде бы все готово, проверено и перепроверено. Идея на самом деле классная, родная, вымученная и выстраданная, и слоган замечательный, и наброски. И в успехе я уверена на все сто. Тогда откуда это неприятное чувство, которое не оставляет меня с самого утра? Сон, что ли, виноват?
Может, если кофе выпить, полегчает? В который раз я порадовалась наличию собственного кабинета. Пускай маленький, пускай ремонт здесь делали еще при Екатерине II, пускай нет кондиционера и кожаного кресла, как у Гошки, зато из окна открывается замечательный вид на автомобильную стоянку и мусорные баки, возле которых постоянно кипит жизнь. Из других достопримечательностей следует упомянуть стол, занимающий большую часть жизненного пространства, два стула – мой, старый и неудобный, и для посетителей – поновее и тоже неудобный, компьютер и книжные полки. Пытаясь создать образ высокообразованного человека, я загрузила их специализированной литературой и женскими журналами. В последних мне нравилось разглядывать картинки и, чего уж там, иногда удавалось натолкнуться на интересную мысль.
Дальше произошло сразу два события: закипел чайник и в дверь постучали.
– Можно?
– Заходи.
С Толиком Алексиным по кличке Бамбр, нашим гением фотографии, у меня сложились весьма теплые отношения, и, как мне кажется, Толик не отказался бы поднять градус до «горячих».
– Вижу, еще жива. – Толя по обыкновению устроился на краешке стола.
– И не надейся.
– Да ладно, Машка, я ж за тебя.
– И за Родину, и за Сталина…
– Все шутишь.
– Шутю. Чего хотел? Если пришел сказать, что для рекламы ортопедических тапочек тебе необходима Клаудиа Шиффер, то это не ко мне.
Толик хихикнул, но как-то слабо, невыразительно. Странно, обычно над моими плоскими шутками он ржал как конь, а тут один-единственный смешок. Непорядок.
– Машка… Хочу спросить… – Бамбр нервно взлохматил волосы. Определенно непорядок, так он делал лишь в минуты сильнейшего душевного волнения. Например, когда съемка не ладилась или очередная