Полагаю, что я прикладываю для этого недостаточно усилий, зато готов пожертвовать чем угодно ради того из них, кого вы считаете достойным.
– Благодарю вас. Я и так обращаюсь к вам слишком часто, причем без особого стеснения. Но если позволите дать вам один совет, не пытайтесь завязать разговор, когда навещаете своих прихожан, а просто разговаривайте с ними.
– Не вижу особой разницы, – ворчливо замечал викарий, – но, полагаю, она все-таки существует, и я не сомневаюсь, что вы говорите правду. Я не должен стараться завязать разговор, а просто разговаривать. Но поскольку и то, и другое для меня одинаково трудно, вы должны позволить мне купить привилегированное право хранить молчание с помощью этой десятифунтовой банкноты.
– Благодарю вас. Я не слишком этим удовлетворен, как и вы, полагаю. Но, пожалуй, Джонсы и Гринсы предпочтут именно такой вариант.
Обычно после таких речей мистер Эштон взирал на мистера Гибсона с горестным недоумением, словно вопрошая, уж нет ли в его словах сарказма. Но в целом они относились друг к другу с несомненным дружелюбием, вот только помимо стадного чувства солидарности, свойственного большинству мужчин, общество друг друга доставляло им совсем немного подлинного удовольствия.
Пожалуй, человеком, к которому мистер Гибсон питал искреннее расположение – по крайней мере до появления в окрестностях лорда Холлингфорда, – был некий сквайр Хэмли. Титул сквайра передавался в его роду с незапамятных времен. Но в графстве были землевладельцы намного богаче его, поскольку поместье сквайра Хэмли не превышало восьмисот акров или около того. Зато его семья владела ими еще тогда, когда о графах Камнор никто и слыхом не слыхивал, до того, как Хели-Гаррисоны купили Коулдстоун-Парк, – словом, никто в Холлингфорде не помнил тех времен, когда клан Хэмли еще не жил в поместье Хэмли.
– Со времен союза семи королевств англов и саксов, – говорил викарий.
– Нет, – возражала ему мисс Браунинг, – я слышала, что Хэмли из Хэмли обитали здесь еще до появления римлян.
Викарий уже готовился изложить вежливое согласие, когда в разговор с еще более поразительным утверждением вмешалась миссис Гуденоу.
– А мне говорили, – протянула она с умудренным видом самого старшего и, следовательно, авторитетного из собеседников, – что Хэмли жили в Хэмли еще до язычников.
Мистеру Эштону оставалось только поклониться и добавить:
– Очень может быть, мадам, очень может быть.
Слова эти он произнес в столь учтивой манере, что миссис Гуденоу огляделась с таким довольным видом, словно говоря: «Видите, Церковь подтверждает мои слова. Ну и кто теперь осмелится опровергнуть их?» Как бы там ни было, но Хэмли действительно были старинным семейством, не исключено, что и коренными жителями. На протяжении многих веков они не стремились расширить свои владения, старательно сохраняя то, что имели, пусть и с некоторыми усилиями, и в последнюю