и добраться до не окультуренной нами территории?
– А им и не надо! – с паникой в голосе откликнулся Вася. – У меня дороги к пустым участкам магическими аномалиями, выдающими урон тьмой, перекрыты! А от повышенного сродства со стихией уменьшается урон, который она причиняет волшебнику!
– Натрави на них кого-нибудь, – посоветовала Диана. – Рейд святой инквизиции, который исследует проклятое место, например.
– Нет, лучше пусть очередной ритуал окончится критической неудачей, и они призовут недружелюбного демона, который их всех захавает! – возразил ей некто Трисгермист. – И заодно статы понизит, ну, мол, вследствие попытки вытянуть душу.
– Хорошая идея, гибель неопытного чернокнижника в ходе изучения тёмной магии вполне укладывается в понятие рабочего риска у представителей данной профессии. Вот только такого механизма в скриптах пока вроде нет, – осторожно заметила ему Яга-Царевна. – И потом, разве люди не возмутятся такому произволу, как уменьшение параметров их персонажей?
– Если оно в рамках игровой логики, то пусть возмущаются. – Идея мне понравилась. Веяло от неё чем-то… перспективным. – А механизм я сейчас сделаю, у меня неплохо получается не только расставлять модельки по картам, но и программировать. Тем более тут нужна будет уже имеющаяся в базах операция повышения параметров, только прибавлять будем отрицательные числа.
Глава 3
На большой поляне били в тамтамы барабанщики, под их ритм плясали десятки людей в одеждах из грубой ткани и грубо выделанных шкур, метались в наступающих сумерках туда-сюда всполохи огня, и матерно кричала жертва, находящаяся внутри здоровенной деревянной пылающей клетки, очертаниями отдалённо похожей на человека. Гортанно пели «О-о-о-о-о» восемь типов в венках из дубовых листьев и кое-как сшитых белых балахонах, ради изготовления которых погиб не один кролик. Эти пародии на друидов стояли полукругом у медленно разгорающейся куклы, внутри которой скрипел зубами от неприятных ощущений избранный на казнь в одноразовом идоле «счастливчик». Ноги деревянному конструкту заменяли два массивных пенька, тазом служила толстенная доска, которая сама по себе горела бы полдня, и только выше начинался сплетённый из сучьев и веток каркас живота, внутри которого рефлекторно билась изжариваемая заживо фигурка. Только то, что жертвой был сквозь зубы ругающийся мужик лет тридцати, а не отчаянно зовущая на помощь девица, остановило меня от немедленного применения на местность божественного гнева с последующим баном участников и отправлением петиции в соответствующие органы.
– Ну и, собственно, вот! Сектанты! – как бы извиняясь, сказала Диана, указывая тонкой рукой на творящееся под нами действо. Выглядела эта богиня как реинкарнация своей древнегреческой тёзки. Брюнетка в белом хитоне с напоминающей песочные часы фигурой, кожей, больше подобающей мраморной статуе, и парочкой заметных с первого взгляда половых признаков четвёртого размера. Причём не обвисших, а гордо