виски в те времена была вещью не для студенческого кармана, да и вообще редкость.
– Спорим, – сказал я.
С Жанной я не был знаком, но это меня не смущало. Она сидела в буфете, ела бублики с квашеной капустой, я подошел и уселся напротив.
– Жанна, приходите ко мне в гости сегодня вечером. Я поспорил, что вы придете. Хочу выиграть.
– Хорошо, – сказала она.
И пришла. Коля танцевал с ней весь вечер рок-н-ролл, красиво переставляя длинные ноги – я так не умел. Проспоренную бутылку он принес. Оказалось, что это пузырек, какие дают пассажирам в самолетах. Я-то надеялся на что-то посерьезнее, ну хотя бы на флягу… Ладно, хорошо хоть такая!
Но хотя танцевал с Жанной Коля, как-то случилось, что роман у нее произошел со мной. Мы встречались у Влада, жившего в коммуналке, «Вороньей слободке». Он давал мне свой ключ, я открывал им дверь, обитую драным дерматином, из-под которого торчала вата. Роман был поверхностный, с перерывами. Коля об этом ничего не знал.
Где-то через год Жанна назначила мне свидание в парке Горького. Мы сидели на нагретом солнцем гранитном парапете, глядели на реку.
– Ты на мне женишься? – вдруг спросила она.
– Нет, – сказал я.
– Тогда приходи в воскресенье на свадьбу.
– С кем?
– С Колей.
Все уже было назначено. Так женился мой друг Коля Двигубский…
Много позже, когда я развелся с Наташей, он на Наташе женился. И еще до этого он женился на одной чудной женщине, о которой я вскоре расскажу. Трижды он женился на женщинах, с которыми я расходился. Судьба? Случай?.. Какая-то в этом загадка.
От Серёжи Соловьёва знаю об одном давнем разговоре, как видно, не случайном. На «Ста днях после детства» ассистентом у него была Наташа Коренева, мама Лены, героини «Романса о влюбленных», с которой у меня был роман. Они ехали в машине – Серёжа, Наташа и оператор Саша Княжинский. Наташа очень переживала по поводу моих отношений с ее Леночкой, растерянно восклицала:
– Бедная девочка! Что с ней теперь будет?!
– Как что будет?! – деловито успокоил ее Княжинский. – Когда ее бросит Андрон, на ней женится Двигубский.
…Коля переехал к Наташе – в ту самую квартиру на Красноармейской улице, куда много раз приходил в гости. У них родилась дочка Катя, очень красивая девочка, похожая и на Наташу, и на Колю. Моему маленькому Егорушке Коля стал папой.
Еще позже, когда я не мог найти художника на «Сибириаду» (Ромадин делать «про черную жижу» отказался), Коля оказался единственным, кто согласился работать. Очень благодарен ему за это. Мы гуляли где-то под Калинином по чавкающей под ногами глине и говорили, что закончим этот фильм и оба уедем из России. К тому времени это уже стало привычной темой наших разговоров.
– А как с Наташей?
– Не знаю, – говорил он.
У Коли был брат, живший в Америке. В конце 79-го года мы встретились в Лос-Анджелесе: он приехал к брату, думал, как перебраться на Запад, понимал, что в России больше не выдерживает. Его любовь к