к Дирвену он не ходил и не собирался.
Порой ему встречались в чайных бывшие амулетчики Ложи. Одни уже присягнули, воодушевленные тем, что королем стал «парень из наших», который хорошо платит всем верным. Другие пока не решились и пребывали в унынии: амулеты им больше не подчиняются, хоть ты тресни.
Кем так и не понял, в чем тут фокус. В том, что у страха, как известно, дюжина глаз, и если ты чего-то испугался до кишечных колик – оно сожрет и твою силу, и здравый смысл в придачу? Или на этих ребят навели чары, а они считают, что проблема в артефактах? Ну, ничего же такого нет, его личный опыт тому порукой! Он кое-что у них прикупил, отдавали по дешевке, по цене битого хлама – и у него все работало, как часы. Непонятно. Хотелось с кем-нибудь это обсудить, но Кем помалкивал, чтобы не спалиться.
Хантре жил впроголодь, ночевал в катакомбах, избегая встреч со всеми, кто его искал. Магические способности не исчезли, но что-то непрерывно их поглощало. Ему представлялась громадная ненасытная пиявка с тысячей жадных ртов, которая навалилась на город, присосалась и пожирает магию – она с этого не лопнет, и это может продолжаться хоть целую вечность.
Зато он снова начал видеть – в зыбком, мутном, удушливом тумане, который выделяла «пиявка», но это лучше, чем ничего. Благодаря этому он уходил от преследователей. Несколько раз его все же находил сердитый запыхавшийся Шнырь, который уговаривал присоединиться к ним:
– Не прогадаешь, ворюга, мы-то завсегда себе жрачки добудем – хоть найдем там или сям, хоть у кого отнимем. А ты-то теперь не можешь перекинуться, чтобы крыской на обед разжиться, вот и отощал, аж щеки ввалились, ха-ха! Давай к нам, пока не околел с голодухи!
– Сначала возьми у Тейзурга письменную гарантию, что он отказывается от своих домогательств. Пусть напишет хоть на клочке бумаги. Нотариально заверять не обязательно, сойдет отпечаток пальца. Скажи ему это.
– Господин велел передать тебе, что ты подлец! – возмущенно выпалил Шнырь, настигнув его в следующий раз. – И еще шмат колбасы велел передать. Мы тебе, рыжему подлюге, половину своей сегодняшней добычи милостиво дарим!
– Жрите сами свою краденую колбасу.
– А ежели не съешь наш подарок, мы с господином каким-нибудь хорошим людям стекла побьем, и ты будешь в этом виноват! – злорадно сообщил гнупи.
– Это вы подлецы. Давай ее сюда.
Не смог остановиться, пока не расправился с «подарком»: голод оказался сильнее гордости.
Иногда ему вспоминались кусочки жизни в другом мире – впечатление, или обрывок непонятного разговора, или слово. Например, слово «Элемби», которое в последнее время засело у него в голове. В конце концов он понял, что это название заснеженного городка на берегу моря. Он там кого-то искал и вроде бы даже нашел, но все равно угодил в неприятности. Представление об ударе сокрушительной силы – в спину, между лопаток, с хрустом – и о низком облачном небе, с которого медленно падают на лицо снежинки. И как будто