смех и запах табачного дыма.
Андрей отложил электрический лобзик в сторону и услышал гудок за воротами. Он отряхнулся от мелкой стружки, похожей на рыжую пыль, и вышел помочь Анастасии загнать машину в гараж. Жена наездила меньше года водительского стажа, и широкий гараж по-прежнему казался ей узким. Иногда она с пятой попытки загоняла машину, но чаще всего, как сегодня, вылезала со смущённым видом, улыбалась Андрею, и тот сам загонял «Дэу».
Они вошли в дом. Андрей залюбовался фигуркой жены. Занятия фитнесом давали свои результаты. Ни за что не дашь ей тридцать пять, – подумал он.
– Банькой пахнет, – улыбнулась Анастасия
– Иди, парься. Температура девяносто – самый раз, – Андрей обнял жену.
– С тобой хочу. Пойдём, – Настя прижалась к нему. – От тебя так вкусно деревяшками пахнет.
– Я к Кате хотел выйти. Посмотреть…
– Не курит она. Успокойся, – Анастасия улыбнулась. – Мы недавно с ней откровенничали. Не беспокойся. Всё в норме.
– Если бы был сын, то я бы с ним откровенничал… – усмехнулся Андрей.
– У тебя же младший брат есть. Зачем тебе сын? – спросила Настя.
– Перестань, – Андрей отстранился от жены. – Это некрасиво.
– А что ты так за Аркашу переживаешь? – спросила Анастасия, когда они прошли в спальню. Она взяла из шкафа купе с зеркальными дверцами халат и полотенца. – Он взрослый мужчина, а ты носишься с ним, как с девочкой.
– Девочкой? Так теперь забота о младшем брате называется? – спросил Андрей. У зеркальных дверок шкафа купе был небольшой дефект. Когда их раскрывали, то отражение растягивалось. Лицо Анастасии сузилось посередине.
– Это ненормально, что он к тебе так привязан, – настаивала Анастасия.
– Помнишь, как ты рыдала, когда твоего брата привезли в цинке из Афгана?
– Но Аркаша-то ведь жив? У вас какой-то симбиоз получился. Ты дерево. А он гриб на тебе. Иногда Аркаша так смотрит на меня…
– Как смотрит? – спросил Андрей
Вот они звоночки. Вот те слова, которые превращают душу в пылающий костёр ненависти и алчбы. Ох, женщины! Неужели, неужели бы я не заметил за столько лет косые взгляды младшего брата на свою жену? – думал Андрей и припомнил даже по случаю торжественную фразу, – О, женщины. Имя вам вероломство.
Будто услышав его мысли, Анастасия задумчиво произнесла.
– Может быть, мне показалось…
…После вечерних шестичасовых новостей, Андрей согнал с насиженного места возле телефона Катю и задумался с тёплой от долгих разговоров дочки телефонной трубкой в руке.
Что же это за чувство в груди? Что за желание, никого из близких не отпускать от себя даже на шаг? Словно бы ты не в городе и вокруг не цивилизация, а джунгли, где шаг в сторону от тропы, может означать смерть.
Андрей набрал номер матери.
– Привет, мам, – поздоровался Андрей, – Как твоё здоровье?
– Твоими молитвами, Андрюшенька, – хмуро ответила Елизавета