Ващук видел капли поты, выступившие у того на лбу. Держа пистолет направленным на люк, милиционер поднялся наверх и попробовал приоткрыть крышку. Та поддалась. Ващук тоже поднялся по лестнице. Стук сердца затмевал все звуки. Он не слышал шагов двух милиционеров, вставших у лестницы. Только благодаря опасности, которая, возможно, подстерегала их наверху, сержант сохранял внешнее спокойствие и действовал, как обязывала создавшаяся обстановка. Но в душе у него царил полный хаос. Он никак не мог понять, почему так боится.
Месяц назад, во время захвата перевалочного пункта наркодельцов, он боялся намного меньше. Тогда в нем был нужный страх, помогавший сохранять осторожность и не допускать роковых ошибок. Когда началась перестрелка, страх исчез вообще, будто сам испугался грохота выстрелов и свиста пуль.
Сейчас же не стреляли. Но в любую секунду могли начать.
Месяц назад Ващук знал, кто его противник. Сегодня – нет.
Он лишь знал, что это маньяк, нечеловек, существо еще более страшное, чем зверь.
Напарник распахнул крышку люка…
…Ващук пожалел, что вспомнил обо всём этом. В полумраке углов чердака ему почудилось движение, мелькнула какая-то неясная тень, а сзади послышался слабый неразборчивый звук. Лейтенант чуть не нажал на спуск. «Дурак! Что ты так долго стоишь на ступенях?!» – обругал он себя и распахнул крышку люка…
…и, вытянув перед собой пистолет, огляделся вокруг, после чего вскочил на ноги, давая Ващуку возможность подняться.
Всё началось, едва тот оказался на чердаке.
– А я вас жду!
Голос из темного угла, затем вспышка и грохот выстрела, от которого задребезжали стекла. Напарник Ващука вскидывает руки и падает на спину, изпод него поднимаются в воздух облака пыли. Темный силуэт в углу делает шаг вперед, рука Ващука, сжимавшая пистолет, поворачивается к нему, но поздно.
Еще одна вспышка, грохот, сильный удар чуть ниже плеча и острая жгучая боль.
Ващук понимает, что лежит на полу, в нос бьет запах пыли, поднятой с пола, из открытого люка слышны крики и команды. Силуэт приближается, в его руке блестит серебристая поверхность огромного револьвера.
– Почему без бронежилета? – спрашивает силуэт, и в этот момент свет падает на его лицо.
Оно вымазано темными маскировочными полосами. Темными, багровыми… Кровь! Полосы нанесены кровью!
– Подонок!
Ващук не слышит собственного слова, так как палец его раз за разом нажимает на спуск. Огненные вспышки режут глаза, грохот разрывает перепонки, но Ващук знает, что попадает, так как после каждого выстрела силуэт дергается и отступает назад в темноту. Последний выстрел – и он падает, растворяется в ней.
Потом тишина, жгучая боль в левом плече и темный чердак, вертящийся в глазах.
– Всё чисто! Он готов! Целая обойма – и без промаха!
– А что с сержантом?
– Всё о`кей! До свадьбы заживет!.. Напарник, кажется, тоже… Пуля прошла навылет. Нужно осторожно снести их вниз… Осторожней!
…Оказавшись