Эту гусеницу, вползающую в город с востока, выделывающую кренделя своим маршрутом и выползающую на западе – в пригороде, сгружая весёлый народ в Руэме (это посёлок такой). Потом тоже самое она проделывает в обратном направлении: входит с запада, те же слепые кишки по городу и выходит на востоке.
А республика у нас марийская и Руэм в переводе значит: «место праздника» или «вырубка». Так утверждает мой друг, живущий там, так что если я ошибся – претензии к нему. (Ну что, Михалыч, получил?)))).
Вот и выходит, что весёлый народ, который каждый вечер несётся в Руэм, едет на место праздника, чтобы там вырубиться.
Но вернёмся в нашу небольшую «газельку», предназначенную для перевозки больших масс человеческого материала в разной степени опьянения (как говорится от нуля и выше). Именно в нулевой стадии (нет, не в ноль) находился и этот Ботан, который под плоской бейсболкой прятал очки, коротая время поездки в блогах. Алкаш рядом с ним вяло порыгивал и поикивал. Впереди, лицом к салону сидела парочка с маленьким ребёнком на руках. Рядом с ними, у самой двери восседала в позе нога на ногу размалёванная рыжая девица в короткой юбке, без умолку трещавшая по телефону. У левой стенки наглой физиономией в сторону двери пребывал самоуверенный парнища в блестящих туфлях с длиннющими носами. Рядом тусил его менее пижонистый, а заодно и нагловатый, дружок. Впереди, рядом с водителем, тоже были какие-то двое, но этот факт не примечателен, потому как в действе они не участвовали…
– Вперёд! – отрыгнул синий нос.
– Придурок! – громко сказал наглец.
– Да ты чё! – лепетала рыжая в телефон, – а она?! Ой! А он? Нет, ты подумай, каков, а!
– Ик! – ответил синий нос.
Рыжая смерила его взглядом.
– Гу-гу! – сказал ребёнок на руках у матери и сделал попытку подпрыгнуть. Мать поставила его на ножки у себя на коленях.
Наглый презрительно оглядел присутствующих, взглянул на дружбана и перевёл взгляд на ноги рыжей.
– Слышь, а тёлки-то точно будут? – спросил он, не снижая громкости.
Рыжая метнула на него возмущённый взгляд и увидела, что он смотрит на её ляжки.
– Ага, – ответил его дружок, в то время как наглый осклабился рыжей. Она поменяла ноги местами, и теперь её богатство стало направлено в другую сторону.
Ботан повёл ухом, взглянул на ляжки мельком и опять упёрся в телефон.
– Ик! – обрадовался синий нос, у которого загорелись глаза. Подозреваю, что он увидел четыре ноги у неё, а не две.
– Нет, – сказала рыжая, – я бы ни за что такого не простила!
– Я бы тоже! – сказал наглец, но она даже не взглянула на него.
– Ик! – синий нос.
А ребёнок, подпрыгнул на коленях у мамы и сказал громко:
– Пу-у-ук! – причём не ртом.
– Куда мы попали! – вопит наглец, изображая на морде недовольство, рыжая мечет на него взор, а его друг ржёт.
Маршрутка резко тормозит, Ботан и синий нос подпрыгивают, а дитё кричит:
– Гу-гу! – улыбаясь однозубым ртом.
Чрево